По расчету (СИ)

Покорный, беззвучно плачущий Доминик вызывал у него со временем всё меньше желания, и граф готов был уже вышвырнуть его на улицу, как надоевшую игрушку, но сейчас мальчик предстал перед ним в совсем ином образе. Взбешённый, с лицом, искажённым ненавистью, с растрёпанной копной рыжих кудрей, он показался графу настолько прекрасным, что тот тут же позабыл о Чарли.

Доминик испугался устремлённого на него плотоядного взгляда и попятился, но было поздно. Уильям угрожающе шагнул навстречу, протягивая руки, и мальчик увидел только, как за его спиной Чарли шепнул «Я позову на помощь» и скрылся в тёмном коридоре. Нико не сомневался ни секунды в том, что хозяин исполнит обещание, но он боялся, что помощь придёт слишком поздно. Необходимо было потянуть время, и Нико бросился опрометью в другой конец комнаты. Уильям шагнул в ту же сторону и покачнулся. Доминик от испуга не сразу заметил, что граф был пьян, как сапожник, и теперь, всмотревшись повнимательнее, с облегчением выдохнул. Убежать от человека, который едва держится на ногах было не так-то сложно. А тут всего лишь надо было покружить по комнате и дождаться помощи герцога.

Нико расхрабрился и, взяв со стола, затянутого тканью, забытую кем-то потрёпанную старую книгу, и изо всех сил запустил её в графа. Живя в деревне, Доминик был прекрасным охотником и мог тягаться с альфами в количестве добытой дичи. Попасть книгой в человека с расстояния пяти шагов не составило ему труда, и граф был уязвлён в плечо. Непристойно выругавшись, Уильям пошатнулся и вновь двинулся на Доминика, покачиваясь, как медведь, только что вышедший из спячки.

Доминик перестал бояться. По сравнению с графом он был быстр и ловок, и ему было легко уворачиваться от тянувшихся к нему рук. Пожалуй, если бы Ратленд был трезв, он поймал бы омегу безо всякого труда, но, к счастью, он был неприлично пьян.

– А ну иди сюда, грязная шлюха, – прорычал граф и, всё же, ухватил расслабившегося Доминика за плечо.

Доминик забрыкался и укусил сдавливавшую его руку. Уильям вновь выругался, но ладонь не разжал. Доминик не знал, что на пьяную голову человек способен вытерпеть в несколько раз больше боли, чем в обычном состоянии, и его укус был подобен жалу пчелы для быка, однако сильно разозлил графа. Тяжёлая рука поднялась в замах и опустилась на щёку мальчика с огромной силой. В глазах потемнело, и Доминик почувствовал, что ноги подгибаются. Уильям не замедлил воспользоваться полубессознательным состоянием мальчика и швырнул его на пол. Вновь ударившись головой, Нико потерял сознание и не видел, как в комнату влетел взбешённый Теобальд и как за ним появился Чарли.

Герцог, обуреваемый дурным предчувствием, и сам был уже на полпути к месту происшествия, когда на него наткнулся бледный и дрожащий от испуга Чарли. Узнав, что происходит, он поблагодарил небеса за то, что послушался своего, как ему сначала показалось, необоснованного страха, и бросился на помощь Доминику. Услышал Теобальд пьяные вопли брата ещё издали. Ворвавшись в комнату он увидел мальчика, распростёртого на полу и склоняющегося над ним Уильяма. Ухватив близнеца за ворот расстёгнутой рубахи, он дёрнул его назад, и граф сильно ударился спиной о стену. В это время Чарли подбежал к Доминику и, приподняв его за плечи, прижал к себе.

Уильям нелепо махал руками и бранился, как матрос в порту, и Чарли даже сквозь испуг и беспокойство за друга, отчаянно краснел от того, что слышал.

Теобальду было не до приличий, не до вызова на дуэль, как положено аристократам, и начался простой мужицкий мордобой. Точнее, это была не столько драка, сколько нелепые попытки Уильяма ударить и ловкие и точные удары Теобальда. Граф потерял сознание быстро, не столько от побоев, сколько от количества выпитого алкоголя. Герцог почти и не бил его – пары точных бросков хватило, чтобы сбить незадачливого вояку с ног.

Расправившись с братом, Теобальд подошёл к Чарли, державшему на руках Доминика, взял на руки бесчувственного юношу и, ободряюще шепнув жениху «Идём», пошёл по коридору к своей спальне и смежной с нею спальне юношей.

Уложив Доминика в постель, Теобальд отправил попавшегося по пути лакея позвать врача, а сам пошёл к Картеру. Узнав, что необходимо отнести пьяного Уильяма в спальню, Картер пришёл в восторг. Вся ненависть к старшему брату, всё злорадство выплеснулось в столь ядовитую улыбку, что Теобальд счёл нужным одёрнуть его.

– Нечего тут ухмыляться. Идём, надо управиться с ним поскорее.

Альфы нашли графа там, где Теобальд его оставил – на полу в заброшенной комнате. Мужчина спал, громко похрапывая. Лицо Картера озарила счастливая и злорадная улыбка озорного мальчишки, которому удалось напакостить своему злейшему врагу.

Однако наслаждаться зрелищем было некогда, и братья дружно подхватили спящего негодяя за руки и за ноги и, изрядно постаравшись, донесли его до его спальни. Там, небрежно уложив его на кровать, они удалились, и по пути Теобальд рассказал Картеру о причине случившейся стычки.