По расчету (СИ)

— Я был несправедлив и жесток по отношению к тебе, — продолжил герцог, и Картер удивлённо взглянул на него. — Ты — мой самый лучший, самый верный друг, всегда заботившийся обо мне и помогавший во всём, а я, по своей глупости и гордости лишал тебя единственного, о чём ты просил меня. Я обещаю тебе, что мои намерения тебя женить больше не коснутся твоего спокойствия. Искренняя любовь к твоему другу слишком очевидна для меня, чтобы я ещё хоть раз посмел вмешаться в неё. Я, если мне дозволено так сказать, благословляю вас и прошу лишь о том, чтобы вы, как и прежде, не давали поводов для слухов. Думается мне, что даже для Чарли подобная информация была бы лишней.

— Чарли знает обо всём, — улыбнулся Картер. — Знал ещё до того, как приехал… — альфа судорожно вздохнул, вспоминая, как своими руками лишил брата жизни, — до того, как приехал Уильям.

— Ах, маленький плут! — весело улыбнулся Теобальд. — Негодник! Ну, я ему покажу, как секретничать у меня за спиной!

Картер тоже улыбнулся.

— Я не сомневаюсь, мой дорогой, что ты ему ещё покажешь, но для начала поправь своё здоровье.

Теобальд не сразу понял суть непристойной шутки Картера, а поняв, даже не сумел на него рассердиться.

— Оставь свои шуточки для другого общества, паршивец. Ну ладно, ладно, иди, ты смешишь меня, и смех бередит рану. Иди.

Картер напоследок улыбнулся брату и вышел.

Дозволение Теобальда оставить всё, как есть, свело на нет необходимость бежать из родного дома, и Картер окончательно воспрял духом. Теперь он мог полностью занять себя подготовкой к свадьбе.

Чарли теперь много времени проводил с милым дедушкой Норбертом, не забывая заботиться о женихе и о крохе Эдмунде, а Доминик отпросился на месяц домой и уехал в родную деревню на герцогской карете; вёз его милый Джереми. За время путешествия и пребывания в Блэквуде молодые люди окончательно сблизились и с благословения старого Бэна договорились о свадьбе сразу после окончания траура Джереми.

Бедный Доминик, несмотря на радость единения с отцом и долгожданное счастье в любви, был убит тем, что второй его отец скончался от горя. Приезд был омрачён этим известием, и мальчик, как и его жених, облачился в траур до самой свадьбы. Уехав от отца спустя месяц, Доминик обещал часто писать ему, приезжать каждые полгода и высылать деньги за службу у герцога.

Посетил юноша и доброго Ирвина, своего спасителя и благодетеля. Увидев мальчика в богатой одежде, в обществе жениха, старик разрыдался от радости и умиления. Доминик пообещал найти Ирвину место в доме герцога, и впервые для старого омеги мелькнула надежда на то, что его жизнь наладится.

Вернувшись в поместье с множеством новостей, Доминик осчастливил Чарли вестью о примирении с отцом и о собственной помолвке, однако, опечалил смертью своего отца. История Ирвина тронула юного Чарльза, и он обещал попросить за него у Теобальда.

Наконец, герцог поправился окончательно, и день свадьбы был назначен. Все слуги носились по дому во главе с неуёмным Картером, который распоряжался и о праздничном столе, и об украшениях, и о свечах. Теобальд принимал участие в подготовке, но Картер всё ещё берёг его после ранения и не разрешал самостоятельно осматривать все украшенные комнаты.

В последний день в доме стояла обычная предсвадебная суматоха: было шумно, без конца делали и переделывали свадебный торт, в последний момент меняли шторы на окнах, Картер сновал туда и сюда, проверяя, верно ли всё сделано.

Чарли заперся в комнате с Домиником, Виктором и Сэмюэлем, портным из Лондона, и они долго и торжественно облачали юного жениха в свадебный костюм. Чарли в подвенечном наряде был прекрасен: Виктор собрал его волосы в пышную высокую причёску, переплетённую белыми лентами и нитями с жемчугом, подобрал ему бриллиантовые серёжки, изящный браслет, колье и белоснежные ботиночки. Атласная блуза с кружевами на воротнике и манжетах соблазнительно охватывала его стан, сюртук с расшитыми золотом рукавами и длинными роскошными фалдами сидел, как влитой, прикрывая атласные брюки сзади. Шляпка с небольшой вуалью венчала пышную причёску, руки были облачены в кружевные белые перчатки. На столе лежал уже готовый букет ландышей и мирта, такой же нежный и свежий, как сам юный жених. В комнате Чарли царила удивительная атмосфера волнения, свойственная всем комнатам, в которых наряжают к свадьбе и новой жизни юного омегу.

Весь день юноша чувствовал крылья за своей спиной. Его наряжали, как куклу, радостно улыбались ему, хвалили его, сулили ему счастье, а он будто ничего и не слышал. Перед его внутренним взором стоял образ Теобальда — красивого, статного, величественного, и Чарли не мог поверить, что уже совсем скоро он войдёт в спальню герцога и останется в ней навсегда. Юноша чувствовал в душе неясный трепет, волнение, восторг и потому оставался глух к весёлым разговорам окруживших его омег. Он с нетерпением ждал часа, когда судьба его будет решена окончательно.