По рукам и ногам

– Одежду найдёшь на вешалке у кровати, – кивнул Кэри, собирая в кейс какие-то документы.

Я скользнула за ширму, ни слова не говоря, но через пару мгновений выглянула обратно.

– Всё… в порядке? Всего хватает? В смысле… там всё, что ты хотел мне дать? – Я старалась звучать вежливо, чтобы он даже по голосу не заметил моё негодование, но вместо этого вышло как-то потерянно и разбито.

На вешалке у кровати висело тонкое летнее платье, светло-голубое, с узором из мелких полевых цветов, ткань его была приятная, но больше к нему ничего не прилагалось, и это очень смущало.

– А чего ты ещё хочешь от меня получить? – с усмешкой отозвался мучитель, не отрываясь от своего занятия. Мне показалось, это был нехороший тон. Он точно знал, что это будет за разговор, может, даже представлял его у себя в голове. Иначе бы он так мерзко не ухмылялся. Я точно проиграла в его версии развития событий.

Тоже мне сюрприз, ведь он не оставил мне и шанса.

Я невольно вспыхнула, то ли от самого вопроса, то ли от тона, которым он был задан.

– Нижнее бельё. Его не хватает.

Мозгов у кого-то из нас не хватает.

– Лифчик? – Ланкмиллер издевательски изогнул бровь. – Тебе и прятать-то туда нечего.

Пришлось крепко сжать зубы: всё, что я могла воспроизвести в тот момент, – это поток нецензурной брани, угрожавший сделать моё положение ещё более шатким. Было бы не слишком-то умно.

Когда-нибудь меня добьёт в этом доме какая-нибудь мелочь, вроде этой, так, что я кончусь.

На фоне генриховских развлечений уже любые издевательства начинают казаться мелочью. Шевелить плечами, поднимать руки оказалось одурительно больно, как будто бы даже хуже, чем вчера. Поэтому, чтобы влезть в очень простое по своей сути платье, без всяких застёжек в труднодоступных местах, я убила несколько минут. И это было несколько минут мучений.

– Кику, солнце, долго ты там? – проворковал Кэри по ту сторону ширмы. – Машина уже готова.

Да у него, кажется, крупная беда в черепной коробке, раз одна только возможность просто унизить кого-то столь существенно поднимает ему настроение.

Интересно, как там дела с самооценкой? Не стоило бы навестить психотерапевта? А то пока всё выглядит так, будто он самоутверждается о бывшую официантку бордель-кафе. Такие, как я, вообще в самом низу пищевой цепочки. Не лучшая кандидатура для самоутверждения, как ни крути. Я вышла к нему, зеркаля его похотливую усмешку своей мрачной, но всё равно не смогла избежать липких мурашек, которые скользнули вниз по лопаткам от его взгляда.

Машина действительно уже была готова, тот чёрный джип, на котором я приехала в поместье Ланкмиллера в первый раз. Только без водителя. Кэри предложил мне первое сиденье рядом с ним, самостоятельно пристегнул. Машина плавно тронулась. От въезда в Витто было всего километров двадцать, которые мы проехали в молчании. Я сжимала коленки и сосредоточенно сопела. Ощущения были… непривычные. Утренние сумерки ещё не до конца развеялись, и машин на дороге почти не было. Я начала потихоньку подремывать, прислонившись виском к стеклу, проснулась уже почти у самой границы. Приоткрыла левый глаз и покосилась на мучителя исподтишка. У него не было этой милой привычки слушать радио в дороге: утренние новости, дурацкие песни… Вместо этого в салоне висела гнетущая тишина, которая действовала на нервы.

– Мы будем жить в столице? – Я спросила, чтобы развеять тишину, не потому что мне очень хотелось поболтать о ерунде с мучителем, а потому что даже это было лучше его многозначительного молчания.

– В пригороде. В столице слишком шумно.

Ланкмиллер питает какую-то особую нежную любовь к пригородам, видимо.

– Смотри, – он, не отнимая ладонь от руля, указал вперёд.

Автомобильный поток стал плотнее, и мы мгновенно практически увязли в нём. Чуть вдалеке над дорогой виднелась внушительная арка, выкрашенная в цвета государственного флага, но кроме неё ничего нельзя было разобрать.

– Кордоны?

Мучитель кивнул.

– Приготовь паспорт.

Я полезла в карман и нащупала там шершавую прохладную корочку поддельного документа. Ланкмиллер расслабленно откинулся на спинку водительского кресла и спокойно наблюдал за дорогой в медленно двигающейся очереди из машин. Шель построил на границе целое военное укрепление. Это чтобы предотвратить отток людей, в основном беженцев-нелегалов, беглых рабов. Они всё равно каким-то образом умудрялись просачиваться по чуть-чуть, не все. Многих возвращали, кого-то убивали выстрелом в спину. Но в единичных случаях это всё же заканчивалось удачей, и многие ставили на кон жизнь, чтобы войти в число счастливчиков. Что-то мне подсказывало, что на той стороне границы всё выглядело гораздо менее угрожающе.