По серебряному следу. Дворец из стекла

– Я рад, что ты пришла ко мне, – прошептал он нити. – Я укрою тебя от него, пока тебе не придет пора вернуться. Игрок обманул нас обоих, и он об этом пожалеет.

Хитиру было уже почти не видно.

– Что с тобой, кучер? – Тосиро кольцом обвил нить вокруг пальца. – У меня большой опыт в сокрытии тайн от Игрока. Тысячелетний опыт, но твоей госпоже потребуется много времени, чтобы вырасти вновь. Хочешь помочь мне спрятать ее от него?

Хитира улыбнулся:

– Ничто не доставит мне большего счастья.

Кучер Феи встал рядом с Тосиро, а Лиса все смотрела на бледную полоску у себя на запястье. Что же она наделала? Как умудрилась отпустить нить с такой легкостью? Что, если Игрок нашел Джекоба и потребует эту нить за его жизнь?

Тосиро, конечно же, прочел на ее лице этот страх.

– Я дам знать Игроку, что то, что он ищет, теперь охраняют другие. Но от ребенка, которого ты ему должна, он не откажется, а ты не будешь готова его отдать – даже в обмен на своего возлюбленного, я прав?

Он стукнул копытом о землю, и оттуда внезапно выступили серебристо-белые бутоны.

– Береги себя, Лиска. Игрок страшится этого ребенка больше, чем фей. И скоро он узнает, что ты беременна. А может, уже давно знает.

Нет. О чем он говорит? Этого не может быть.

– Ты в последнее время встречалась с Игроком? – Тосиро хлопнул в ладоши, и из прибрежных деревьев в небо взмыли журавли, словно родились в пускающих почки ветвях. – Тому, кто должен отдать ольховому эльфу своего первенца, ни за что нельзя оказываться слишком близко к нему. Это призывает ребенка, которого нужно отдать ему в счет долга.

Оказываться слишком близко… Лиса обхватила себя обеими руками. Она вновь увидела перед собой сад в крепости и низкий столик, у которого сидят на коленях двое мужчин.

– В счет долга? – Хидео по-прежнему держался на почтительном расстоянии от Тосиро. – Почему ты должна отдать ольховому эльфу своего ребенка в счет долга, кицунэ?

– Его отец заключил с Игроком сделку. – Тосиро опять зашел в озеро. Он опустил руки в воду, и из волн стала стремительно выпрыгивать на поверхность рыба. – Очень легкомысленно, Лиска.

– Без этой сделки я бы умерла.

– Да ну?! И как же Игрок вам это внушил?

Ей было все еще тяжело говорить о тех днях.

– Он помог Джекобу освободить меня из… – ну же, произнеси это, Лиса! – Красной комнаты Синей Бороды.

Ужас на лице Хидео доказывал: он знает, что это значит.

Тосиро, однако, засмеялся, омывая свою человеческую кожу прохладной водой.

– Ох уж этот Игрок! Ему не впервой использовать кого-то из вас, чтобы заключить сделку. Синие Бороды, людоеды… Он из нас самый прожженный, хоть и мастак это скрывать.

Это невозможно. Лиса вызвала в памяти трактир, где впервые столкнулась с Синей Бородой. Случайность, не более чем случайность.

– А что Игрок делает с детьми? – Голос ее охрип от бессильного ужаса. И скоро он узнает, что ты беременна. А может, уже давно знает. Взгляд, которым окинул ее Тосиро, служил предостережением. Не спрашивай, Лиска. Но она должна это знать.

– Иногда он отдает их темным ведьмам. – Тосиро смотрел поверх воды. – Но большинство детей он велит доставлять в свой дворец. Если он заберет твое дитя, ищи его там. И возлюбленного своего тоже, если он его захватит. Самые высокие башни, самые прекрасные залы, самые дорогие картины на серебряных стенах, и так глубоко под землей, что слышно, как бьется ее сердце… Он всегда страшно гордился этим дворцом, но побывал там за все время лишь один из нас – Грунико. Даже Игрок однажды был вынужден признать, что к Грунико можно обращаться с еще более темными желаниями, чем к нему. Вероятно, ему не удалось избежать проклятия, так же как и мне. Он жил тогда отшельником вблизи одного города, где его так боялись, что назвали город в его честь.

На усеянных почками деревьях запели птицы. Зазеленел даже противоположный берег. Новая жизнь, новое утро… Лиса, ты носишь ребенка Джекоба!

Если бы только ее так не мутило от страха.

– Как мне защитить ее от него, тентай? – Хидео говорил с глубоким почтением, но решительно. – Прошу, просветите меня!

Тосиро окинул Лису долгим взглядом.

– Да, – наконец сказал он. – Да, защита ей понадобится. Ей и ребенку.

Он поднял руку, будто бросая что-то Хидео.

Тот, тихо вскрикнув, уставился на свою ладонь. Иероглиф, окрасивший кожу на ней в красный цвет, выглядел как свежая татуировка.

– Хого-ша, – прошептал Хидео.

Он вопросительно поднял глаза, но Тосиро исчез. А с ним и Хитира. Остался только кицунэ.

– Пойдемте, – сказал Хидео. – Мне поручили наполнить ваши карманы серебром.

21 Счастье