По шумама и горама (1942) (СИ)

Во-вторых, собрал всех своих в кучу, включая Альбину и Живку и даже Луку. Правда, мне к ним добавили еще одного совсем неожиданного бойца — чемпиона Югославии по футболу Гиллера. Он давно уже занимался тренерской работой, но попал под мобилизацию банатских фольксдойчей. Просидел несколько месяцев в учебном лагере в Среме, послушал веселые рассказы о действиях батальона «Принц Ойген» и при первом же увольнении дал деру к партизанам. И теперь он учил меня быть немцем, вернее, изображать немецкого солдата. С языком-то проблем у меня нет, но вот все эти мелочи — как носить форму, как себя вести, что можно себе позволить в присутствии офицера и так далее… Не то чтобы без этого никак, но — «нэ помэшает». Готовивший нас Ранкович не исключал, что придется действовать под видом немцев, а на мои возражения, что рожу мою по всей Югославии знают, утешал, что Хорватия настолько независима, что на бумаги белградского гестапо кладет с прибором и там меня не разыскивают. И что нехрен бояться нового человека в группе, его, дескать, многократно проверили.

Ну и в-третьих, я стребовал максимально продвинутого снаряжения. Пока мы в Белграде геройствовали и обратно пробирались, все заботливо стащенное в норку имущество незаметно разошлось по чужим рукам. И хорошо, если его брали для дела, те же наши ребята, попавшие в батальон охраны Верховного штаба, забрали маскировочные куртки и ботинки, но глушители, например, ушли в никуда.

Тут уж я оттянулся, объявил, чтобы немедленно все вернули или я за себя не отвечаю. Со скрипом собрал половину нажитого непосильным трудом, но душил начальников до тех пор, пока не предоставили все по списку.

Новые глушаки от Франьо — он своих изысканий не оставлял и для новой конструкции гарантировал десять выстрелов. Два бинокля, уж не знаю, кого на них ограбили. Небошу манлихер с оптикой, он прямо заурчал от удовольствия, хорошо хоть не терся об него, как кот. Два пулемета, чешские — МГ-34 поглавнее будет, но и тяжелее на три кило, плюс у него лента хоть редко, но встает колом. А у «збройовки» заряжание магазинное.

Ботинки хорошие, итальянские да немецкие. Хотели сперва сапоги насунуть, но в сапогах хорошо верхом ездить, а пешочком по горам скакать не слишком удобно, пусть их начальство носит. Вон, Иосип Францевич, например — начищены так, что глазам больно. Но он вообще франт в смысле военной формы, даже сейчас, а уж что потом будет, когда товарищ Тито в маршалы выбьется!

Даже штаны мне новые брезентовые пошили вместо сгинувших в неизвестности. Старые, конечно, заслуженные были, зато на новых нет шрама от коленки до задницы. Пока шили по моим руководящим указаниям, я перебирал обрезки ткани — зеленые, хаки, серые, коричневые, черные — и естественным образом пришел к мысли сварганить нечто вроде костюма-гилли. Поначалу уперлись в проблему с основой, с рыболовными сетями тут эта, как ее — мусульманский поселок с турецким мостом, где мятеж был. Но потом Бранко и Живка ткнули носом в местное макраме — шнурковое кружево и плетеные четки-брояницы, так что нашлись мастерицы, сделали нам основу. Обрезки распустили на ленточки, навязали и пошли испытывать, так Небоша с трех метров не всегда находили. От такой радости заказал и второй комплект, пусть будет.

Попутно с материальным обеспечением, занимались и подрывным, мозговали с Русом, как там правильно все помножить на ноль при минимальных затратах времени, сил и взрывчатки. Насосов-то, по уточненным данным, шестьдесят три штуки, не набегаешься. Составили три плана, основной и два запасных, какой и как применять это уже мне решать, по обстановке.

Свою жадность и домовитость я проклял, когда все наше барахлишко сложили в здоровенную кучу. Это же сколько нам всего на себе волочь за четыреста верст? Хотел было лишнее выкинуть, например, вторую снайперскую винтовку, но тут на дыбы встала Аля и не позволила лишить ее личного оружия. Да-да, Арсо во время моего отсутствия устроил им с Живкой месячный курс и вот нате пожалуйста, вторая снайперско-санитарная пара.

Только я заводится начал, как меня успокоили, что группу перебрасывают на колесах, от одной свободной зоны до другой, через три дня должны быть на месте.

А Бранко, узнав это, помчался собирать соль.

Поначалу мы решили, что в дорогу, но когда соли стало килограмм десять, заволновались.

— Эй, уймись, куда столько?

— Семье, — коротко отрезал Бранко, сурово насупив брови.

И что любопытно, Лука его поддержал. Ну тут уж у меня взыграло любопытство и в очередной раз пришлось дивиться, каким глубоким может быть ад.

Оккупационные власти тупо поделили население на «лояльных», «подозрительных» и «враждебных». Первым разрешали уходить на лето в пастушьи катуны, ездить на базар в города и так далее. За последними учредили надзор и не разрешали ни-че-го.

В том числе не продавали соль.

Человеку без соли тяжело, а каково скотине? Которую, к тому же, не пускают пощипать горной травки? Но при этом с «враждебных» исправно взимали дань продуктами на содержание войск…