По шумама и горама (1942) (СИ)

Мы с Демоней уже совсем собрались уходить, как услышали стрекотание мотоциклетного мотора и, не сговариваясь, подтянули винтовки — вдруг сможем языка взять?

Из-за стоявшего на повороте хутора неторопливо выехал «цундап» с коляской, с запасным колесом и непременным пулеметом между двух навесных ящиков. Два немца в комбинезонах типа танковых, очки на касках…

Но нет — следом, пуская зайчики звездой на капоте, выкатился мерседес-кабриолет, а за ним грузовичок «штейр» с десятком солдат в кузове. Пришлось вместо стрельбы по байкерам разглядывать пассажиров авто, где на заднем сиденье хохотали немецкий офицер и черноглазая блондинка.

И будь я проклят, если это не Верица.

Глава 13 Ударил фонтан огня

Зря я Марко с собой взял, ох зря. Но комплект формы прямо как на него сшит, да и в легенду «трех братьев» он лучше прочих подходил — я, Марко и такой же светлый Рудольф, полусловенец-полунемец.

Кутина городок небольшой, тысяч на пять максимум, охрана прииска сюда в увольнения и шастает, на то и расчет, но Марко начал кулаки сжимать, как только увидел полустершиеся, прошлогодние еще надписи на домах «Срба на врбу, свине преко Дрине» и тому подобные, вроде «Бегите, сербы — Павелич идет!»

Про то, что Третий Рейх евреев и цыган стремился уничтожить подчистую, вроде все знали, а вот что в НГХ это приобрело вообще запредельный характер — не очень. Мне-то в «первую Боснию» подробненько растолковали, да Марко на примере своих родных видел.

Для начала, Павелич полностью скопировал нюрнбергские расовые законы, все это арийство, чистоту крови, смешанные браки и так далее. Кто сказал, что хорваты славяне? Ничего подобного, хорваты — потомки готов, понимать надо! И потому необходимо срочно создавать расово чистую Хорватию. Мусульмане-бошняки? А они тоже потомки готов. Что, съели?

И если Италия или там Венгрия своих евреев геноцидили почти что для галочки (особенно на фоне немцев), то усташи взялись за дело с душой, да еще и добавили третью строчку в список на полное уничтожение — сербов.

Уж не знаю, что там сыграло, действительные или мнимые обиды на сербскую гегемонию в Королевстве Югославия, или подсознательное ощущение себя самозванцами среди арийцев, но сербы служили вечным укором. Ну в самом деле, вот есть такой красавец, ариец, гот хорватский — и рядом ничем не отличающаяся от него, кроме вероисповедания, сербская свинья! Невозможно же вытерпеть! Плюс всеобщая балканская жестокость, а на выходе — такие ужасы, что гестаповцы вздрагивали, а итальянцы в своей зоне оккупации прямо гасили усташские поползновения.

Запомнилось все это надолго и накрепко, и когда перед Югославской народной армией, прямой наследницей НОАЮ, в начале 90-х замелькали знамена с «шаховницей», неудивительно, что у военных планка упала. И вот глядя на Югославию сороковых, что-то я не видел, как можно из этой ловушки вырулить.

— В кафану пойдем?

— Не вздумай такое ляпнуть, тут это называется кавана, — поправил меня Рудольф.

— Ну, мы банатские немцы, нам можно, — приобнял я Марко.

— Не, в гостионицу лучше, там с едой побогаче. Деньги-то есть?

— Рейхсмарки, — сберегли все-таки товарищи кое-что из моей слободановой добычи.

— О, даже лучше, чем куны, — Руди повеселел, а за ним улыбнулся и Марко.

Не то, чтобы без едальни не прожить, но где языки развязываются сами? Да и кукурузная каша и фасоль кому хошь поперек горла встанут, в партизанских отрядах с едой не все хорошо. А уж если враг вцепился в хвост, то и по нескольку дней, и по неделе голодать приходилось.

Как только мы вошли в невысокую дверь под широченной матицей, как навстречу метнулся щуплый конобар в белом фартуке, всем своим организмом выражая «Чего изволите?»

— Мяса. Пива. И побольше, — лапидарно распорядился Рудольф.

— Есть пршут, пржолица, паштицада, пиво загребское и осиекское.

— Неси все.

Конобар умчался на кухню, а к нам из угла поднялся крепко поддатый немец в форме с нашивками оберефрейтора:

— От… куда, камерады?

Дяденьке заметно лет за сорок. К бабке не ходи — служат тут дивизии третьего срока носки, то есть третьей волны мобилизации, кто для блицкрига не годен.

— Дивизия «Принц Ойген», отпуск перед отправкой на боевую службу.

— Гут! — удовлетворенно плюхнулся на скамейку напротив нежданный гость. — Куда?

— Домой, в Марибор.

— Зер гут. Как служ… жба? — голова его все норовила упасть на грудь, но он упорно боролся с гравитацией.

— Три месяца подготовки, ни сна, ни отдыха, как паршивых котов. А вы здесь, — Руди помотал кистью в воздухе, — что?

— А, гар…гарнизонная. Прииски сторожим.

— Золото, что ли?

— Ха-ха-ха, а ты шутн… ик! — вздрогнул он всем телом, — парень! Нефть!

— А, слышал, слышал…

— Я Мартин, — сунул лопатообразную руку вперед ефрейтор. — А там Иоганн. Эй, Ганс, ид…ик! камарадам!