По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

Шутка подействовала. Солдаты рассмеялись и уже спокойно начали строиться в две шеренги. Через короткое время наш батальон вышел из деревни узкой колонной рядами и, извиваясь как змея, пополз лощинами, кустарником, прячась за скатами возвышенностей, всячески стараясь укрыться от взоров противника. На таких местах, где не было никакого укрытия, весь батальон двигался, согнувшись чуть не до самой земли. Австрийцы заметили движение нашей колонны, но благодаря умелому водительству нашего командира батальона капитана Шмелева они не могли взять точного прицела. Наш батальон вынырнет то на одном скате, то на другом, то вдруг окажется совсем в противоположной стороне и, словно назло австрийцам, двигается открытой поляной. Пока австрийские батареи меняют прицел, чтобы осыпать поскорее поляну шрапнельным огнем, батальон уже исчез из вида и, точно дразнясь, показывается где-нибудь в другом месте. Австрийцы, видимо, нервничали и приходили в бешенство. Их шрапнели с бело-красным дымом, как стаи зловещих птиц, с воем носились мимо нас, то делая перелет, то недолет, то разрываясь сбоку нас, вызывая тем шутки и смех солдат. Второй батальон нашего полка двигался таким же порядком, между тем как третий пошел в обход с правого фланга. По донесениям разведчиков оказалось, что австрийцы оставили сильный арьергард для прикрытия поспешно отступавших главных сил. Когда до противника оставалось не более чем полторы версты, наш батальон остановился за обрывистым скатом, выслав вперед разведчиков. Эта остановка была необходима для того, чтобы приготовиться к решительному наступлению, а кроме того, нужно было дать достаточно времени третьему батальону, чтобы выполнить маневр обхода, от которого зависел успех боя. Снаряды австрийцев по-прежнему рвались вокруг нас, то на ударе, то шрапнелью, взрывая клочья земли и точно нащупывая свою жертву. Австрийцы постреливали из ружей, вероятно, по разведчикам, и пули, как заблудившиеся пчелки, изредка протяжно посвистывали над нашими головами.

Так просидели мы на одном месте около часа.

Вдруг слева от нас вспыхнула ружейная трескотня, застучали австрийские пулеметы. Бой закипел. Это пошел уже в наступление второй батальон. Наш батальон точно очнулся от сна: люди вскочили на ноги, некоторые поправляли на себе снаряжение, другие спешили докурить цигарки. Но вот послышался зычный голос капитана Шмелева: «Батальон, в цепь!» Как воды весеннего ручья, покатились волны солдат вправо и влево у ската, где укрывался батальон. В минуту уже вытянулась длинная цепь, так что фланги ее терялись из виду, и залегла. Первая рота оставалась на том же самом месте в резерве. Ей капитан Шмелев приказал двигаться в некотором отдалении за нашим правым флангом, так как этот фланг был обнажен. «Батальон, вперед!» – снова скомандовал капитан Шмелев. Цепь поднялась и быстрым шагом двинулась вперед. Перед нами была небольшая возвышенность, которая еще некоторое время скрывала нас от взоров противника. В этот момент наша батарея, ставшая позади нас на позицию, открыла беглый огонь по австрийцам. В бою ничего не может быть приятнее, как слышать позади себя мощные раскаты артиллерии, этой могучей и верной спутницы пехоты. Тогда на душе становится веселее, и сам не знаешь, откуда берутся энергия и силы. Вот и теперь, подбодряемые грозными раскатами нашей батареи, люди заметно оживились и, перевалив через вершину возвышенности, бесстрашно скорым шагом всей цепью пустились по открытому скату. Австрийцы, видимо, были ошеломлены нашим неожиданным появлением. Они сели в окопе на противоположной возвышенности в расстоянии не более версты. Их одиночные люди временами то показывались над своими окопами, то снова исчезали. Едва мы пробежали по открытому месту несколько десятков шагов, как австрийцы открыли огонь по всему фронту. После этого славного боя в наши руки попало много пленных и несколько орудий и пулеметов.