По следам басмачей

«Какие земли пустуют! — вдруг подумал я. — Такой простор! Нет ни скота, ни жилья. А сколько отар можно бы было прокормить!..»

Мои мысли прервал политрук, сидевший рядом:

— Дженчураев! Что размечтался? Кажется, это Лбищенск?

Через несколько минут мы подъехали к южной окраине села.

У небольшой церкви, выстроенной из жженого кирпича, мы остановились. С одного бока здание церкви было сильно разрушено. «По-видимому, вот здесь, на площадке колокольни, стоял пулемет Чапаева. Наверно, белоказаки обстреливали церковь из орудий, стараясь подавить огневую точку», — подумал я.

Кирпичный дом рядом с церковью разрушен. Остался един фундамент. Неподалеку было еще несколько таких же домов, совершенно развалившихся. Возле них сохранились неглубокие воронки, заросшие бурьяном… В окрестностях села виднелись окопы и траншеи, тоже заросшие травой.

К нам подошел пожилой человек. Мы спросили:

— Вы здешний?

— Да.

— Можете ли вы показать место гибели Чапаева?

— Я сам не видел, но старики показывали, где он утонул. Если хотите — пойдемте, провожу.

Он повел нас на восточную окраину села, к крутому правому берегу Урала.

— Это произошло двенадцать лет тому назад, осенью. Перед рассветом белые внезапно напали. Чапаев с небольшим отрядом стоял здесь, а его главные силы находились в другом месте.

Белогвардейцев было очень много. Чапаевцы сражались до последнего дыхания. Когда был ранен сам Чапаев, он вместе с адъютантом спустился с этого обрыва к реке и хотел переплыть Урал. Белые начали обстреливать плывущих. Чапаев не приплыл на тот берег, пуля сразила его в воде, и он утонул. Вот все, что я слышал, — закончил свой рассказ старик.

Мы сняли фуражки, встали по стойке «смирно» и простояли так несколько минут молча, глядя на мутные воды Урала. Ими был унесен легендарный герой гражданской войны, верный сын Родины.

Сам Лбищенск почему-то показался мне мрачным; слишком свежа была память о Чапаеве.

Возвращались мы с песней о легендарном начдиве:

Но Чапаев не умер, Чапаев живет!
Он, как знамя, всегда
впереди!..

Стойбище басмачей

Позже мы узнали…

В ясный и теплый майский день более ста пятидесяти всадников расположились на левом берегу реки Эмба, под открытым небом. Сняв теплую верхнюю одежду, сидели на сухой песчаной земле и вели разговор о хорошей погоде, которая благоприятствовала им.

Недалеко от берега паслись спутанные и оседланные кони, жадно пощипывая свежую майскую траву.

Выставленный наблюдатель внимательно всматривался вдаль.

В вырытых на берегу очагах были установлены громадные котлы, в которых варилось мясо. Несколько джигитов собирали курай, сухие кустарники терескена и подносили к очагам.

У каждого очага стояло по два человека, один из которых подкладывал топку под котел, другой — черпаком помешивал бульон.

Сидящие басмачи с большим вниманием слушали пожилого человека лет шестидесяти, с небольшой седеющей бородкой, приплюснутым носом н поблекшими карими глазами. Это был посланец хана, которого уполномочили объединить мелкие группы басмачей.

Посланец сделал паузу, оглядел всех пронизывающим взглядом и снова заговорил:

— Дорогие джигиты, я сегодня собрал здесь вас, чтобы рассказать обо всем. Вам уже известно: нашим ханом выбран тахсыр Тыналы, отец которого до прихода Советов к власти тоже был ханом. Тыналы я знаю как батыра. У него львиное сердце, он лучший стрелок. Хотя и старый, но его можно назвать лихим джигитом. Он ненавидел и ненавидит Советскую власть со дня ее рождения.

Тахсыр Тыналы и мы с вами стремимся возвратить прежнюю жизнь. Это цель, указанная нам самим аллахом! До сих пор мы действовали отдельными мелкими группами, если в дальнейшем будет так, то нас быстро разобьют кызыл-аскеры. Мы должны создать единый кулак с единым начальником. Пора уже выполнить волю всевышнего. Сейчас как раз и наступило такое время: весна в разгаре, коням есть корм.

Другая наша цель: собрать побольше воинов за счет обиженных, недовольных Советской властью. Кое-кого можно даже припугнуть и перетянуть к нам.

Мы не одиноки. Рядом действуют еще несколько отрядов. В Кара-Кумах, Кызыл-Кумах, на возвышенности Устюрт тоже наши джигиты. Учтите, и за границей у нас есть друзья, они обещают нам помочь, как только мы начнем действовать по-настоящему.

Мы будем бить беспощадно кызыл-аскеров, уничтожать активистов, коммунистов и всех, кто будет стоять. против нас. Я вам кратко сказал все. Как вы думаете?

Сидевшие полукругом басмачи зашевелились, стали переглядываться. Наступила тишина. Было только слышно фырканье коней, пасущихся неподалеку.

Молчание прервал один из сидящих. Привстав на одно колено и опершись правой рукой на рукоять камчи, он смело поднял голову:

— Тахсыр, я приветствую ваши слова. На днях я со своими джигитами был в Доссоре, в Гурьеве и в Жилой Косе. Там пока не видно кызыл-аскеров. Этот момент нам и нужно использовать. В Доссорском районе добывают нефть. Нужно налететь внезапно; разгромить милицию, захватить оружие и очистить райцентр. А нефтяные вышки поджечь. Пускай огонь будет виден всюду…