По следам большевиков: 12 000 миль с союзниками по Сибири

В этом вопросе нет никаких разногласий. Каждый, кто держит руку на пульсе человечества, чувствует это. Но большевики выступают и заявляют, что их программа революции и разрушения является единственной реальной платформой восстановления. Они не показывают на Россию и не говорят: "Смотрите, вот что большевизм сделает для всего мира". Они знают, что их пример в России не понравится людям за пределами этой страны. Но они мудры в обмане. Только они, говорят они измученной войной публике, могут сделать будущий мир новым миром. Они правы наполовину. Они могут переделать мир, но когда они закончат, потребуется поколение за поколением, чтобы привести мир к тому, что каждый будет считать прогрессом в цивилизации и жизни.

Мир действительно переживает всеобщую революцию, которая развивается в двух направлениях. Революции могут быть по мнению или по действию. Большевистский метод - это действие. Метод представительных правительств и прогрессивной промышленности - это мнение.

За пределами России и нескольких стран Центральной Европы я не ожидаю революции действия, но в каждой другой стране революция мнения и перенастройка неизбежны. Первая приведет к анархии, хаосу и буферизации, следуя общим линиям русской революции, а вторая вызовет быстрые и радикальные перестройки в промышленности и политике, и запустит маятник мира по дуге времени и прогресса.

Вы можете вспомнить, как в детстве вас пугали гоблинами. Достаточно было простого предупреждения, что "гоблины схватят тебя, если ты не будешь осторожен", но как только вам объяснили, почему и откуда берутся гномы, вы перестали их бояться, и они стали лишь мимолетной детской фантазией.

Это может быть верно и в отношении новых гоблинов. Были предприняты попытки запугать мир предупреждением: "Большевики доберутся до вас, если вы не будете осторожны", но мир мудр и любознателен, более мудр, чем Россия в ноябре 1917 года. И, по мере того как факты становятся известными, народы демократических стран перестанут бояться наступления завтрашнего дня. Новые гоблины станут преходящими фантазиями этого переходного периода от войны к мирным условиям, если только народы мира не достигнут того опасного и беззаботного состояния Сибири, которое обозначается словом "Нитчево".

Глава III. Человеческие вулканы

 

Примерно на полпути между Петроградом и Владивостоком, на Транссибирской магистрали, расположен город Омск, белый от зимнего снежного плаща и черный от толп людей. Как и все города и поселки Азиатской России сегодня, это сообщество контрастов и крайностей, домов и лачуг, бриллиантов и лохмотьев. Несчастье настолько универсально, что потеряло свое жало, а счастье можно найти на дне кувшина с водкой. Подобно Иркутску, Томску, Чите, Екатеринбургу, где, по слухам, был убит царь Николай Второй, и Владивостоку, Омск - город черно-белый; черно-белый снаружи, но красный снизу - красный от страха и страданий.

Зимой 1918-19 годов я путешествовал по Сибири, входил, входил и выходил из этих живых городов безмолвных масс. В течение двух месяцев я жил в железнодорожных вагонах, иногда на товарных дворах, где тысячи русских имели свое единственное жилье в близлежащих крытых вагонах. В течение трех недель, пока я ехал из Екатеринбурга в Харбин, Маньчжурия, я сам готовил еду, покупая продукты на рынках и в лавках вместе с беженцами. Я ходила в театры и церкви. Я исследовал пещеры, где живут самые бедные. В банках, магазинах и правительственных зданиях, в общественных банях и грязных, переполненных депо, в хижинах и дворцах я исследовал город за городом. Везде были одни и те же три цвета: черный, белый и красный. Каждый город был одинаковым, от Тихого океана до Уральских гор, каждый - человеческий вулкан, где внешний облик маскировал, но не скрывал того, что было внутри.