По следам большевиков: 12 000 миль с союзниками по Сибири

Во Владивостоке и Хабаровске, двух главных городах, где расположились наши люди, есть множество свидетельств русско-американской дружбы - от ежедневного вида русских мальчиков, едущих с парой солдат во главе армейской повозки, запряженной двумя упряжками мулов, до признания сибирского крестьянина, что если какой-либо народ и аннексирует часть России, то он надеется, что это будут Соединенные Штаты. Мы пришли в Россию, чтобы помочь ее народу, и мы сделали то, что не собирались делать, ибо мы "завоевали" их. И это мы сделали, несмотря на незнание страны, языка и обычаев народа и перед лицом активной антиамериканской пропаганды; подозрений наших старших друзей и опасений тысяч россиян, что у нас есть скрытые мотивы.

 

Разочарование в американской роли росло во время путешествий. Акерман использовал более жесткие выражения в своей строго конфиденциальной депеше послу Моррису и полковнику Хаусу, написанной в Омске:

 

Когда я замечаю, что до сих пор Соединенные Штаты ничего не сделали для помощи Сибири, я имею в виду, что в Сибири нет доказательств того, что мы сделали что-либо для России или для народа.... Мир в России не может быть заключен на мирной конференции в Европе. Он может последовать только за применением и проведением определенной и отдельной союзнической или американской политики в самой России. Выйдет ли Россия из этой гражданской войны демократической нацией или театром анархии, зависит от того, что Соединенные Штаты и союзники делают сейчас.

 

В своем декабрьском письме в газету Акерман сетует:

 

Соединенные Штаты ничего не сделали для России в экономическом плане за пределами Владивостока.... Ни среди казаков на местах, ни среди русских нельзя найти очень высокого мнения об Америке. За все время путешествия я не услышал ни одного благоприятного отзыва, зато было много критики, повторять которую, пожалуй, не имеет смысла. В России мы не добились успеха. Возможно, это не совсем наша вина. Союзники в корне не согласны с тем, что следует делать.

 

Акерман почувствовал себя жертвой своего плохого знания русского языка, когда поверил и передал читателям The New York Times фальшивую историю о царской семье. Акерман опубликовал первую статью о судьбе Николая II под заголовком "Нет доказательств смерти царя и семьи". По прибытии в Екатеринбург американский журналист встретился со многими жителями этого города, в том числе с инженером Николаем Ипатьевым, владельцем дома, в котором содержалась семья Романовых. В корреспонденции, датированной 21 ноября и опубликованной 28 ноября 1918 года, подчеркивалось, что "здесь, в Екатеринбурге... никто не располагает доказательствами того, что семья была казнена. Все сообщения о казни царя в Екатеринбурге пришли из Москвы через Берлин". Почти месяц спустя газета "Нью-Йорк Таймс" опубликовала еще одну корреспонденцию Акермана, теперь уже под заголовком "Последние часы царя, рассказанные свидетелем. Его заговор с целью восстановления монархии раскрыт советской стороной". В новой статье рассказывалось о Парфене Алексеевиче Домнине, царском мажордоме, который "оставался со своим императорским господином до раннего утра 17 июля, когда царя увели большевистские солдаты". Позже The New York Times опубликовала на первой странице рассказ "Как Николай Романов был приговорен к смерти". Акерман продолжил тему судьбы царя 23 февраля 1919 года. Заголовок гласил: "Умер ли царь? Шесть шансов из десяти, что он был казнен большевиками - судьба его семьи также сомнительна". Рассказ о последних днях жизни Николая неким "Парфеном Домниным", выдававшим себя за "мажордома" царя, был, как мы теперь знаем, выдумкой, далекой от реальных обстоятельств. Более того, ни один человек с таким именем или биографией никогда не появлялся рядом с Романовыми. Карл Акерман, похоже, оставался заинтригованным судьбой Романовых еще долго после возвращения на родину. Среди его архивных дел можно найти множество журнальных вырезок разных десятилетий о "княжне Анастасии", одной из дочерей Николая. (В двадцатом веке около тридцати человек претендовали на роль "Анастасии" и чудом избежали смерти, но все они оказались самозванцами).

Некоторые депеши Аккермана были фактически неточными из-за нехватки надежных источников информации в охваченной гражданской войной стране. Так, он передал мнение, что "несмотря на согласие Германии [вывести] войска из России немецкие генералы-офицеры продолжают командовать большевистскими армиями, чехословацкий штаб имеет сведения с фронта, что генерал Блюхер остается начальником большевистского Генерального штаба, а генерал Эберхардт все еще командует большевистской армией в Самаре". Он считал немецкую фамилию красного командира - Блюхер - доказательством прямого участия Германии в Гражданской войне. На самом деле Василий Блюхер был крестьянским сыном, чей дед был переименован помещиком в честь знаменитого прусского маршала.