По следам фальшивых денег

– Потом я заметил, что за мной ходят двое каких-то подозрительных мастеровых. Видимо, они проследили, как я уехал в Китай, и подослали ко мне отравителя. Из ваших слов следует, что мое отравление суррогатом удивления ни у кого не вызвало бы. Хотя… Если это так, то отравитель наверно знал, что я поеду в Сахалян, иначе он не успел бы подготовиться. Но откуда? Розину записку прочитал? Или…

– Или написал, – закончил за него Колмаков.

– Не писал, а диктовал, почерк был женский. Я попросил Розу разузнать место жительства Саяниной часа в четыре утра, а в четыре вечера, то есть всего через двенадцать часов, она мне про это место сообщила. Откуда так быстро?

– Я Наталью Патрикеевну знал немного. Так вот, ни за что на свете не стала бы она жить в этой «Европейской», да вообще в Сахалян ни за что на свете не поехала бы. Не того полета птица.

– Может быть, пообтесалась за то время, пока от следствия скрывается?

– Пообтесаться-то она, конечно, пообтесалась, но не до такой степени. Вас явно сюда этой запиской заманили. Опишите мне поподробнее приметы судейского, поспрашиваю я своих людишек насчет него.

Тараканов повторил приметы отравителя в порядке, установленном циркуляром Департамента полиции, и добавил:

– А я, в свою очередь, с фрейлейн Розой поговорю.

– А смысл с ней разговаривать? Ясное дело, ее Копытин записку написать заставил, ну или его люди. У него охрана из ингушей, еще те абреки, кого угодно что угодно сделать заставят. В Благовещенске вам лучше пока не появляться, но коли понадобится непременно ехать, так на пароход не садитесь, не то они вмиг узнают о вашем воскрешении. Езжайте ближе к ночи на «душегубке».

– Это что такое?

– А у нас так китайскую лодку называют. Но вы не переживайте, в эту пору Амур спокойный, скорей всего, доберетесь благополучно. Чтобы подозрений не вызывать, я вас часто навещать не буду, так что встретимся дней через пять. Матушка Бамбука с вас дорого не возьмет – рубль в день с полным пансионом. И не брезгуйте китайской едой, она вкусная.

Вернулся Колмаков не через пять, а через три дня. Новостей у него был множество.

– Вы передайте по начальству, Осип Григорьевич, что оно мне зря не доверяет. Если бы вы не таились, мы бы это дело в два дня открыли. В общем, слушайте: во-первых, Панин. Он раньше тоже в «России» играл, хорошо знал Саянину и всегда был с ней не в ладах. А у Копытина, наоборот, любимым артистом был. Тот каждый раз, когда в «России» ужинал, его к себе в кабинет приглашал. Приглашал и в сентябре, когда Дунаевский с Саяниной из Парижа вернулись. По словам моих агентов, они тогда хорошо погуляли, теперь я понимаю, по какому поводу. Скорее всего, Панин в тот вечер что-то и услышал. Гуль, оказывается, не только к вам ходил, он и бывшую квартирохозяйку Дунаевского посетил и о вашем визите расспрашивал, она ему про Панина и поведала. Потом Гуль к вам сходил и догадался, что вы не тот, за кого себя выдаете. Он сообщил своим хозяевам, а те решили Панина ликвидировать. Видимо, много лишнего при Емельяне Пантелеевиче наговорили, потому и убили его, даже не выяснив досконально, кто вы и зачем им интересуетесь. Потом они про ваш визит к фрейлейн Розе как-то проведали, расспросили ее с пристрастием и узнали, что вы Натальей Паатрикеевной интересовались.

– Роза знала и про то, что я полицейский.

– Зачем же вы ей сказали? Ну, теперь вообще все яснее ясного. Полицейского в городе они убивать не решились – слишком много шуму, потому и заманили в Китай. Итак, к Копытину у нас три ключика, и все три малоподходящие. Во-первых, Гуль. Его, конечно, попытать можно, но этот немец ничего против своего хозяина говорить не станет. До последнего будет держаться, понимая, что если смолчит, то ничего ему не будет, а если начнет вякать – может и головы лишиться.

– А как он объяснит визит ко мне?

– Очень просто. Договорится с околоточным из второго участка, даст ему красненькую, и тот подтвердит, что из-за занятости просил Гуля вместо него меблирашки проверить.

– А про свой интерес к квартирохозяйке Дунаевского он что скажет?

– Что-нибудь придумает. Например, скажет, что вы ему подозрительным показались, и он решил проверить знакомца арестованного фальшивомонетчика. Да что бы он ни сказал, ничего серьезного ему предъявить нельзя. Максимум – на увольнение без прошения. Теперь Наташка. Она, скорее всего, сейчас на одной из заимок Копытина. Сидела там всю зиму и всю весну, надоело ей это, вот она без спросу в город и приперлась. Пришла и сразу узнала про новую копытинскую пассию. Характер у госпожи Саяниной огневой, потому битва и про-изошла. Она в свое время за самим Иваном Павловичем с револьвером по двору бегала.

– Да вы что!