По следам Гиены

— Моих сыновей… — Барракуда продолжал говорить, и голос его дрожал, — Забрал моих детей, моих мальчиков, не сказав ни слова… Они просто испарились, а потом… — он прервался, проводя рукой по лицу, пытаясь скрыть горячие грубые слезы, — Потом он явился предо мною — как живой, словно бы сумел обрести плоть! — и сказал… сказал, что они живы, но я никогда больше не увижу их. Что они вырастут, не зная, кто их отец, не зная, кто их мать, что они будут жить много столетий спустя, но не сейчас и не здесь… Я не знаю, что он хотел сказать этим, — он с трудом сглотнул, а затем шумно втянул воздух, заставляя себя дышать против своей воли. Слов у него больше не находилось.

Боцман медленно покачал головой. Слов морского дьявола он тоже не понимал, да и мудрено было их понять — все-таки логика монстра неподвластна простому человеку, а логика монстра обозленного и подавно. Однако, необходимость хоть как-то утешить капитана Денби ощущал, только слабо представлял себе, как сделать это.

— Ну… капитан, ты утешай себя, что они все-таки живы. Он же сказал тебе…

— Как я могу ему верить?! — Барракуда вскинулся, сжимая кулаки и тяжело дыша, — С тех пор, как я нарушил его покой, он преследует меня, а после того, как изгнал, мечтает сломать, изувечить мою жизнь! Меня он не может тронуть из-за этого! — он вскинул правую руку, демонстрируя сияющее на пальце кольцо, — Но они были беззащитны, и он забрал их у меня! Довольно, Денби, хватит, я не могу больше… — он закрыл лицо рукой, и глухо продолжил, — Он сломал меня, он разбил меня, повозил мной по всем рифам и наделал во мне столько дыр, что я того и гляди отправлюсь на дно. Я не хочу, чтобы вы тонули со мной, — он отнял руку от лица; во взгляде его была решительность, — Покидайте корабль, оставьте меня. Скажи команде…

— Мы тебя не оставим, Барракуда, — один из матросов, случайно пришедшийся рядом и услышавший слова капитана, решительно вмешался в разговор, — «Гиена» — славная посудина, клянусь акульими кишками, и мы никогда не покинем ее! Если ты отправишься с ней на дно, то и мы последуем за тобой! — он возвысил голос, привлекая внимание друзей, — Верно?

— Точно! — разом рявкнули матросы, заставляя грот-мачту содрогнуться своим дружным ревом. Боцман, чрезвычайно довольный дружеским духом своей команды, панибратски положил на плечо капитану руку.