По следам карабаира. Кольцо старого шейха

Заведующий поправил очки на носу, виновато закряхтел.

— Кхе… конечно, что же… вы правы…

— Ладно, — вздохнул Бондаренко. — Пока у меня больше нет вопросов. Очевидно, мы вас еще вызовем.

Сергей Тимофеевич уже собрался ехать в угрозыск, когда ему сообщили, что один из преступников схвачен и доставлен лейтенантом Дуденко в участок на рынке.

Допрос и обыск ничего не дали. Задержанный назвался Иваном Захаровичем Цыгановым, что ничем не подтверждалось, поскольку при нем не обнаружили никаких документов. Кольца у него тоже не нашли, и он упрямо односложно твердил: «Не знаю, начальник, не знаю… Не брал, спутали меня с кем-то. Не был я там».

Бондаренко отпустил понятых, подписавших составленный тут же протокол, и приказал прибывшему лейтенанту Абдулу Маремкулову вместе с толстяком-участковым, принимавшим участие в поимке преступника, отконвоировать его в угрозыск и заключить под стражу.

Когда Сергей Тимофеевич возвратился в управление, его ожидал еще один досадный сюрприз: человек, назвавшийся Цыгановым, по дороге бежал. Преследование и поиски оказались безрезультатными..

* * *

Жунид сидел в маленькой приемной бюро судебно-медицинской экспертизы, неловко прижимая к себе объемистый сверток. Сверток был неудобный — с одного конца торчал деревянный ствол игрушечной трехлинейки, который он тщетно пытался прикрыть бумагой, как на грех жесткой и шелестящей, с другого — колесо маленького трактора, — подарки Зауру Машинистка, тоненькая девица с худеньким птичьим личиком и крашеными ноготками на быстрых руках, успевала отстукивать какую-то бумагу, изредка бросать на него любопытный взгляд, в котором без труда угадывалась насмешливая снисходительность, и время от времени кокетливым движением поправлять довольно короткую юбку, открывавшую колени, для такой миниатюрной фигурки неожиданно полные и округлые.

Жунид отводил глаза и ерзал на стуле, отчего пакет шелестел еще громче.

Наконец вышла Зулета.

Жунид встал и чуть не выронил сверток — так поразила его в первый момент перемена, происшедшая с его бывшей женой за те годы, что они не виделись. Красота ее ничуть не поблекла, но стала строже, сдержаннее. Те же черные глубокие глаза, прикрытые густыми ресницами, те же свежие полные губы и даже прическа прежняя, девичья — она снова отпустила косы, — аккуратно заплетенные, они были уложены вокруг головы. Но в осанке, в голосе, который он услышал через минуту, в серьезном незнакомом ему взгляде чувствовались не свойственные ей раньше уверенность и определенность.

И ей очень шла форма.

— Здравствуй, — просто сказала она и первой протянула руку.

Он смущенно пожал ее мягкую прохладную ладонь, кое-как справившись с неуклюжим пакетом, который передвинул под мышку, и напряженно ответил:

— Здравствуй… те.

— Входи, — по-прежнему на «ты» сказала она, показывая на дверь рядом с лабораторией, оббитую черным дерматином, на которой висела табличка. «Судебно-медицинский эксперт Зулета Хасановна Нахова».

Машинистка перестала стучать, проводив их удивленным взглядом.

Кабинет был тоже небольшой, обыкновенный, как в любом учреждении подобного рода, и только несколько деталей, которые тотчас же непроизвольно уловил тренированный глаз Жунида, свидетельствовали о том, что здесь царит женщина. Это были два цветка бегонии на подоконнике, чистая полотняная занавеска, закрывавшая нижнюю половину окна, запасные туфли, задники которых торчали с нижней полки угловой вешалки, и висевший на колке зонтик. И еще легкий, неназойливый запах духов. Жунид сел на предложенный ею стул. Пауза затянулась.

— Ты — проездом?

— Да, — выдавил он из себя. Снова — молчание.

— Ты, видимо, хотел бы видеть Заурчика?

— Да… я… вот… — он встал и, содрав со свертка бумагу, водрузил ей на стол и винтовку и трактор. — Это ему Как он?

Он знал, что со стороны выглядит глупо, и уже начинал злиться на свое дурацкое волнение, не понимая, чему его приписать, — то ли предстоящему долгожданному свиданию с сыном, то ли близости Зулеты, спокойно сидевшей в кресле и, казалось, не замечавшей, что он не в своей тарелке.

— Здоров. Он в садике. Ты сейчас пойдешь?

— Нет, — Шукаев встал, овладев собой. — Я уезжаю в район, на обратном пути заеду…

— Тогда возьми адрес на всякий случай… — она взяла ручку и прежним, таким знакомым Жуниду, почти ученическим почерком с наклоном вправо, написала: «Ул. Орджоникидзе, 5, кв. 44. 3. Нахова».

Шукаев спрятал листок в карман. Когда он подошел к Управлению, Дараев и Сугуров уже сидели в машине.

— Едем?

— Едем, — угрюмо сказал Жунид.

— Сбежал он, — заявил Арсен, когда они тронулись.

— Что?

— Удрал, говорю, этот раскосый…

— А-а…

Вадим Акимович и Арсен переглянулись. Дараев покачал головой и приложил палец к губам. Поехали молча.

3. Черновая работа