По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Короче, мы вас достаточно заинтриговали – можем потратить минут 10 и походить по двору между корпусами. Отсутствие замкнутого двора даёт возможность выйти на любую из четырёх улиц через десяток выходов – идеальное место, чтобы «уйти от хвоста». Но давайте дисциплинированно вернёмся на Французский бульвар, чтобы полюбоваться Мавританскими воротами – в них упирается Пироговская. Через ворота, по заверению Катаева, Пушкин ходил к морю. Шутка из цикла «Пушкин – наше всё»: ворота появились лет через 80 после пребывания Пушкина в Одессе.

Ещё один переулок по морской стороне Французского бульвара[221]носит имя вице-адмирала Азарова. Илья Ильич Азаров – член военного совета Одесского оборонительного района в период обороны Одессы. Он оставил очень хорошие воспоминания о том времени – книгу «Осаждённая Одесса»: мы её с удовольствием читали и перечитывали. Так что и его можно считать немного «мастером пера»[222].

Поход по улицам Уютной, Морской, Отрадной и Ясной прибережём до следующего раза. На этих улицах действительно очень уютно и отрадно – можем «застрять» там надолго и не успеть выполнить план основной экскурсии. Отметим только замечательный пример использования ассоциативного ряда в маркетинге: новый элитный дом на углу Отрадной и Ясной назвали «Ясная Поляна», а строящийся в этом же районе «клубный дом» получил имя «Граф» и слоган «Дом с характером»[223].

Основной план – осмотр снаружи театра Музыкальной комедии и переход к дому Чуковского. Рассматривая Одесскую Музкомедию, видим сходство с Оперными театрами в Харькове и – особенно – в Вильнюсе[224]. В здании театра по причуде кинорежиссёра фильма «Чародеи» Константина Леонидовича Бромберга разместился Научный универсальный институт необыкновенных услуг (НУИНУ). Именно фойе театра с легко узнаваемым громадным гобеленом стало местом нескольких массовых сцен, включая финальный бал. Именно по служебным коридорам Музкомедии[225] бродит заблудившийся герой Семёна Фарады – Семёна Львовича Фердмана (1933–12–31 – 2009–08–20), печально восклицая: – «Ну кто так строит!» С учётом того, что много лет спустя после долгожданного открытия театра в зале зимой всегда было очень холодно, а в последнем ряду и сейчас могут разместиться только зрители с очень худыми ногами, восклицание более чем точное.

«Чародеи» – яркий пример иллюстрации мысли Пушкина

«Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным. Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова».

Следственно, тех интеллектуалов, кто ждал экранизации культовой повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу», постигло ужасное разочарование. Но режиссёр – после успеха «Приключений Электроника» – решил на той же Одесской киностудии поставить вторую музыкальную комедию, и ему это удалось. А что от «Понедельника» ничего не осталось – это на восприятие фильма как новогодней сказки не влияет. Как говорил герцог, обсуждая памятник Мюнхгаузену в бессмертной горинско-захаровской комедии:

Из Мюнхгаузена воду лить не будем! Он нам дорог просто как Карл Иероним А уж пьёт его лошадь, или не пьёт – это нас не волнует.

Сворачивая от Музкомедии на Пантелеймоновскую, останавливаемся у самого невзрачного дома первого квартала улицы – № 14. В архитектурном отношении значительно привлекательнее соседний дом № 12. Если задумать экскурсию «Одесса революционная» (почти секретную, так как основные мемориальные доски сняты), этот дом был бы важным объектом: в нём жил видный революционер Вацлав Вацлавович Воровский (1871–10–27 – 1923–05–10) – кстати, кроме прочего, литературный критик и политический фельетонист, так что тоже «мастер пера».

Но нас интересует литературный критик № 1 дореволюционной России – а он жил в доме № 14. На маленькой (соразмерно дому)[226] мемориальной табличке сказано: «В этом доме 1883–1905 гг. жил Корней Иванович Чуковский видный советский писатель, критик, литературовед» (как говорится, «орфография и пунктуация сохранены»).

Мы уже немного рассказывали о том, как появился псевдоним Корней Иванович Чуковский. Теперь же расскажем, что вышло из-под его пера.

Прежде всего – критические статьи, сделавшие Корнея Ивановича самым влиятельным литературным критиком дореволюционной России. Его реально считали вторым Белинским, писатели ждали оценки своих произведений и одновременно очень боялись этой оценки.

А ведь Николай Корнейчуков (1882–03–31 – 1969–10–28) был самоучкой. Из знаменитой 5-й гимназии его отчислили, как он сам писал, из-за «закона о кухаркиных детях»[227].