По следам Штирлица и Мюллера

Они должны были продвигаться вслед за войсками и сразу же уничтожать всех, кто может сплотить людей, представлять опасность для нацистов, — коммунистов, комсомольских и советских активистов, каких-то лидеров местного масштаба. «Обезглавить» народ, парализовать его возможное сопротивление, а ограбление и голод довершат «сокращение». Причем военные, в отличие от Франции, против таких зачисток совершенно не возражали. Они и сами настраивали подчиненных на аналогичные действия. 12 мая был издан «приказ о комиссарах» — поголовном уничтожении политработников Красной Армии. А 13 мая Кейтель подписал директиву, где указывалось, что расправы над непокорными в России должны осуществляться даже без военно-полевых судов, по приказу любого офицера, и военнослужащих запрещалось привлекать к ответственности «в отношении проступков, совершенных против гражданского населения».

Общее руководство айнзатцгруппами было поручено Гейдриху, и тут-то он дал полную волю своим садистским наклонностям. Сам он лично бывал в концлагерях, присутствовал при казнях. А на востоке решил провести через кровавую «практическую работу» руководителей своих служб, особенно «интеллектуалов». Командиром айнзатцгруппы «А», в чью зону входили Прибалтика и Белоруссия, он определил начальника австрийского отделения РСХА Шталекера. Начальника III управления РСХА Олендорфа, человека с двумя высшими образованиями, доктора права и доктора экономических наук Гейдрих поставил во главе айнзатцгруппы D, предназначенной для Южной Украины (на время его командировки III управление подчинили Мюллеру).

На аналогичный пост он хотел сосватать и Шелленберга, но тот сумел открутиться — доказать Гиммлеру, что он нужнее в Берлине, и рейхсфюрер не отпустил его. Кроме того, под предлогом, чтобы «личный состав не загрубел», Гейдрих включил в каждую айнзатцгруппу по 10–15 женщин: секретарш, делопроизводительниц, машинисток из аппарата РСХА. Счел, что и им надо поучаствовать в массовых расправах. О том, чтобы отправить на фронт Мюллера, речи не возникало. Кому-то надо было поддерживать порядок в тылах и оккупированных странах. А начальник гестапо уже зарекомендовал себя незаменимым специалистом.

Однако войне против России Мюллер не сочувствовал. Своих мнений он не высказывал (он их вообще никогда не высказывал, был не только «человеком в футляре», но еще и в футляре за семью замками). Служебные обязанности выполнял добросовестно. Но выполнять их можно по-разному. Например, при расследованиях во внешней разведке СД и в партийной канцелярии, для Бормана, Мюллер проявил чрезмерное усердие. А в подготовке операций на востоке усердия вдруг не оказалось.

Мюллеру были поручены переговоры с армейским генерал-квартирмейстером Вагнером и его помощником фон Альтенштедтом о взаимодействии айнзатцкоманд и Вермахта, разграничении полномочий, подчинении, обеспечении формирований Гиммлера транспортом, горючим, продовольствием, боеприпасами. Начальник гестапо встречался с генералами два месяца и завел дело в полный тупик. Цеплялся к разным мелочам, вел себя грубо, ссорился с армейскими чинами, называя их за глаза «прусскими свиньями». Кончилось тем, что Гейдрих отстранил Мюллера от переговоров, передал эту задачу Шелленбергу, который и достиг нужного соглашения.

Истекали последние мирные дни. Сталин все-таки начал выдвигать к границам войска из внутренних округов. Хотя начал запоздало и осторожно. Сохранялась надежда, что войну еще получится отсрочить, повторялась установка «не поддаваться на провокации». Советские разведчики передавали конкретную дату нападения. Но… такие даты уже сообщались несколько раз. 15 мая, начало июня… Они миновали, и ничего не случилось.

А самые ценные агенты в Берлине, группы Харнака и Шульце-Бойзена, имевшие доступ к самой секретной информации, сообщали, что война в самом деле готовится, но в их донесениях было и другое, что войне будет предшествовать ультиматум. Германия предъявит Советскому Союзу условие выступить против Англии, а в залог союзнической верности потребует передать ей Западную Украину, Западную Белоруссию и Прибалтику. Именно в таком виде предупреждения о войне попали в главные, «сталинские» разведсводки (см.: Воскресенская З. Под псевдонимом Ирина / с коммент. полковника Э.П. Шарапова. М., 1997). Сталин ждал сперва ультиматума.

Хотя в действительности такой вариант в руководстве рейха даже не рассматривался. Откуда он попал в донесения, неизвестно. Может быть, из непроверенного слуха. А может, это была еще одна дезинформация, запущенная Гитлером. Ультиматумов в данном случае ему не требовалось, и провокации не организовывались. Фюрер предпочел напасть вообще без всякого повода — зато внезапно…

Глава 18 «Красная капелла»