По следу Атсхала. Проклятие

– Получается, в окрестностях Хитклиффа он мог появиться далеко во второй половине дня. Хаксли к тому времени уже обнаружили, а погиб он и того раньше. Выходит, с Коллаханом бедняга так и не встретился.

Опустив глаза в пол и задумчиво потирая подбородок, Престон обронил:

– Но очевидно встретил другое.

– Мне очень жаль парня, – с сожалением произнёс хозяин дома.

Ройл выпрямил спину.

– Алфорд, а с какой целью граф нанёс вам визит?

Бентон снова взял трубку и навалился на подлокотник.

– Он хотел узнать о старом проклятии ведьмы. – Неожиданно он улыбнулся. – Вы ведь уже слышали о нашей знаменитой легенде? Даже не сомневаюсь, что слышали. О ней узнаёт любой, кому хоть раз посчастливится попасть в самое сердце Атсхалии. – Пыхнув трубкой, он с прищуром посмотрел в синюю даль за окном. – А ещё он интересовался последним из рода Мордоков.

– О Гекторе? – уточнил Такер.

Хозяин выдохнул дым.

– Вернон действительно интересовался Гектором.

– Но зачем?

– А вы ещё не поняли?

Престон кашлянул, прочищая горло, и скрестил вытянутые ноги.

– Из городского архива Хитклиффа исчезли некоторые документы, – произнёс он, проницательно глядя на хозяина дома. – Ведь это неспроста, Алфорд? Думаю, не ошибусь, если предположу, что Гектор Мордок – настоящий отец Вернона.

– Вы правы, – ответил тот, не скрывая.

– Откуда вам известны такие подробности чужой жизни?

– Я, Гектор и Коллахан были самыми близкими друзьями, – улыбнулся Бентон.

– Но в таком случае не Гектор, а Вернон – последний из рода Мордоков.

– Последний, но не после Гектора.

– Что вы хотите этим сказать?..

Глядя, как вытянулись лица гостей, Бентон усмехнулся.

– Это долгая кровавая драма, господа. Но именно Вернону предначертано её завершить. – Алфорд сидел перед гостями прямой и невозмутимый, как скала. В его тёмных глазах отражалась глубокая житейская мудрость. В наступившей тишине он тяжело вздохнул и прямо посмотрел на гостей. – Я расскажу. Обязательно. Но начать стоит с тех самых времён.

ЧАСТЬ 2. Легенда Атсхалии: истоки

Глава 6

Грейстоун, Северная Атсхалия

конец XVII века

– Прошу тебя, Магнус. Я не вынесу, если потеряю его.

Айна заходилась в рыданиях. Белокурые волосы в беспорядке рассыпались по плечам, вздрагивающим под старенькой шалью. Трясущиеся руки прижимали к груди крохотный свёрток.

Мужчина поставил в угол ружьё и быстро подошёл к жене. Отогнув уголок тонкого одеяльца, посмотрел на сморщенное безжизненное личико. Сердце пронзила жалость. Келиб. Сын. Судьба оказалась жестока к невинной душе. Ребёнок родился слабым, и сколько дней ему отвелось в этом мире, ведал один господь.

С запахом кореньев и отварами сестры Магнуса Хельги в доме поселилась не проходящая тревога. На столе грудились вскрытые баночки с целебными мазями. Увы, бесполезными. Ничто не помогало обречённому Келибу. Сын Мордоков умирал.

– Пойди к Наринге, – молила несчастная мать, глядя на суровое, обрамлённое чёрной бородой лицо мужа. – Прошу тебя! Ты же знаешь, кроме неё никто не поможет.

Как ни хотелось Мордоку обращаться к той, кого за глаза называли чёртовым отродьем, но изо дня в день смотреть на измученную отчаяньем Айну стало невмоготу. И Магнус сдался.

Являлась Наринга ведьмой или нет, в таёжном селении с уверенностью сказать не мог никто, а вот целительницей она была знатной. Вся округа рано или поздно посещала ветхую избу на болотах. Потерявшие надежду жители Грейстоуна, усмирив гордыню, обращались к старухе за помощью. Каждый шёл со своей бедой. Тайно, под покровом ночи, чтобы ненароком не вызвать пересуды и косой взгляд со стороны соседей. «Бесовщина и есть, – говорили те, – иметь дело с Нарингой всё равно что водиться с нечистью».

Да только целительский дар, коим щедро была наделена старуха, помог многим. Сохранил жизнь или поставил на ноги. Ни одному страждущему не отказала знахарка. А уважения так и не снискала. Всяк от неё старался отгородиться. И, примечая за деревьями сгорбленную, иссушенную годами фигуру во всём чёрном, предпочитал дать добрый крюк по сумрачной тайге и обойти ведьму десятой дорогой.

Глупый суеверный страх – единственная причина, по которой не любили Нарингу.

Мордок бережно взял свёрток с сыном и посмотрел в полные страдания глаза Айны. Женщина без сил опустилась на лавку и прижала руки к губам. По щекам поползли мокрые дорожки. Не говоря ни слова, Магнус снял с крюка толстый шерстяной платок и вышел из дома. В лицо бросился подгоняемый ветром снег. Охотник прижал ребёнка к груди, прикрыл платком и, глянув на стремительно темнеющее небо, направился в южную часть леса, где на болотах уединённо жила знахарка.

Ветхий домик, окружённый кривыми деревьями, утопал в глубоких снегах. Над покосившейся крышей вился белесый дымок. Сквозь щели в закрытых ставнях сочился скудный неровный свет. Наринга была дома.