По следу Атсхала. Проклятие

– Слыхал, слыхал, – согласно покачал головой Мордок, заглядывая в дыру между каменными плитами. – А ещё слыхал, будто бы Густав эту тему не особенно жалует.

– С чего?!

– Вот что для всех загадка. А казалось бы. Ладно. Зверя бояться, в лес не ходить. – Не раздумывая, Ланс запрыгнул на каменный навал у подножия стены. – Далеко не пойду. Я скоро.

И занырнул в пролом.

Попав на запретную территорию, он остановился, ощущая величие момента приобщения. Казалось, здесь, на другой стороне, даже время текло неспешно. С высоты своего роста на парня со строгостью взирали деревья. Из-за сплетения ветвей в землю угрюмо вглядывалось волглое небо. Северный склон Атсхал вздыхал неясными шорохами, перестукиваниями и стонами. Здесь чувствовалась жизнь, но иная.

Вертя головой и прислушиваясь к окружающим звукам, Ланс спрыгнул в сугроб. Но не сделал и пяти шагов, как тело налилось тяжестью, и ноги вдруг перестали подчиняться.

Нет, дальше он ни за что не пойдёт. И так дерзнул нарушить неприкосновенность чужой территории. Пришёл, узнал. Сделал то, что хотел, и теперь оно останется с ним. Чего ещё надо?

Но что это!..

Впереди, за непролазными дебрями заскрипел под тяжестью снег. Душа метнулась зайчонком. Вмиг припомнилось предостережение Хэнка.

А потом послышались приглушённые голоса.

Слава богу, люди! Но… здесь?..

Натренированный слух определил – группа состояла из не менее пяти человек. Кто-то ещё пришёл на чужую территорию, нарушив заповедное правило. Неизвестные тихо переговаривались, и голоса показались знакомыми.

Ланс затаил дыхание, не зная, как быть. Вперёд не пройти, обнаруживать себя не хотелось. Мало ли с какой целью пришли нарушители. Он перевёл дыхание и, аккуратно переступив в скрипучем сугробе, подался назад.

Там же, за деревьями, раздалось слабое тявканье и грубая брань. А следом людской окрик смешался с яростным рычанием. Пошатнувшись, Ланс упал в снег и вылупил на заросли глаза. Он понял – там происходит что-то плохое. Выстрел грянул нежданно. Эхо раскатами разлетелось по горным ущельям. Рычание оборвалось. Тявканье сменилось тонким отчаянным визгом. Глухие звуки ударов заставили его смолкнуть.

Тишина длилась нескончаемо долго. Мордок замер, ощущая тугое биение сердца. Под шапкой сделалось жарко. Он стащил её с головы и прижал к груди. Опять ожили голоса – грубые, раздражённые. И хруст приминаемого снега начал быстро удаляться.

Опасаясь выдать своё присутствие, Ланс долго не решался сдвинуться с места и безотрывно смотрел на кусты, за которыми только что сотворилось зло. Но как быть теперь? Пойти дальше и выяснить, в чём дело? Или броситься бежать, не признаваясь в том, где был и что слышал?

С ветки ссыпался снег, припорошив плечи и голову. Ланс глянул вверх. На фоне темнеющего неба порхали невесомые снежинки. Как-то резко похолодало, точно невидимый дух зимы крылом прошёлся по лесу.

Надо уходить. Натянув шапку, Мордок пошёл было обратно. Как вдруг за тем же густым кустарником, послышалось тоненькое поскуливание. Он застыл, колеблясь в своём решении. И всё-таки двинулся на жалобный зов. Авось никто не узнает. Тихий скулёж, похожий не всхлип испуганного ребёнка, повторился опять. Ланс потёр замёрзшие руки и осторожно раздвинул жёсткие ветви. Он вышел к холмику, окружённому ельником. Размашистые хвойные лапы прикрывали вход в нору. В тёмной глубине логова что-то копошилось. Пытаясь высмотреть, что там происходит, Ланс не сразу заметил идущий от холмика неровный пропаханный след. Неподалёку, у подножия елей, пятная снег ярко-алой кровью, лежал волчонок с размозжённой головой.

Мёртвую мать утащили убийцы.

Потрясённый Ланс опустился на колени. Зачерпнул снега и приложил к горящим щекам. Из норы донёсся упрямый скулёж. Проваливаясь в сугроб, Мордок рванулся к норе, запустил руки в лаз и аккуратно вытащил на свет дрожащего щенка. Ладонь осторожно прошлась по слипшейся от крови шерсти на спинке. Уцелевший зверёныш обессиленно свесил голову набок.

Внезапно Ланс ощутил постороннее присутствие. Дуновение, тонкое как дыхание. Он оглянулся на застывший в скорби лес и отчего-то почувствовал острую вину за содеянное другими.

Лес…

«Лес меня зовёт», – вспомнились слова брата. Он стащил с плеч шубу, оставшись в зимней тунике, завернул в неё повизгивающего волчонка и заторопился прочь из заповедника.

…

Солнце село за горы, погрузив охотничий лагерь в зимние сумерки. Посреди взволнованной толпы старший Мордок с Уордом буровили друг друга тяжёлыми взглядами.

– О чём ты думал, болван?! – гаркнул Магнус. – Пойти на убийство священного животного!

– Сказал же, случайно получилось, – процедил молодой охотник. – Сама она на нас вышла.

У подножия деревьев, на синих сугробах серым пятном вытянулось тело мёртвой волчицы.

– Если не уймёшься, Виндок, я жалеть покой Ландлоу больше не стану. На вопрос поставим. – Расправив плечи, Магнус сразу стал выше и свирепо глянул на заросшее тёмной щетиной лицо Уорда. – Староста слишком хорошо к тебе относится. А ты, щенок, злоупотребляешь его доверием!