По следу Атсхала. Проклятие

Виндок напрягся, уловив в голосе опекуна ноты недовольства. Он выложил свёрток с гостинцем на стол, стянул с плеч полушубок и опустился на лавку. Ландлоу вскрыл оплетённую пузатую бутыль из зелёного стекла и устроился рядом. Наполнив две кружки ароматным сидром, одну подал Виндоку. Пригубив напитка, тот поднял голову на скрипнувшую дверь. На пороге стояла светловолосая худенькая девчонка в длинной женской рубахе, скрывающей угловатую подростковую фигуру.

– Я закончила, пойду к соседям, – предупредила дочь старосты, брызнув синим светом глаз.

Не дожидаясь отцова позволения, она сняла с крюка шубейку, шустро влезла в меховые сапожки и тут же выскользнула из дома.

– Иди уже, – устало ответил староста закрытой двери и поднёс кружку ко рту.

– Вот красавица-дочь у тебя растет, Густав, – не удержался Уорд, наблюдая, как быстроногая девчонка пересекает вечерний двор за окном. – Ох и жена кому-то достанется. Скоро женихи двор заполонят, только оглядываться станет.

– Мелкая она ещё! – грубо отрезал Ландлоу. – Рано ей по сторонам-то оглядываться.

– Годы пролетят махом. Смотри, Густав, не прозевай. Без догляда упустишь, и достанется кому ни попадя.

– А ты чего переживаешь, Виндок? – упёр руку в бок староста. – Уж не для себя ли присмотрел? Да как Гретхен вырастет, тебе уже за своим выводком доглядывать пора придёт. А ты всё волком-одиночкой ходишь. Чего бабу в дом не приведёшь?

– Сам говоришь – одиночка я. Так и есть. Мне обузу на себя вешать страсть как неохота.

– Дурак ты!

Во дворе хлопнула калитка. Гретхен пошла к друзьям-соседям. Виндок сузил тёмные глаза и проводил маленькую девичью фигурку оценивающим взглядом.

– Так чего звал-то? – Он нехотя оторвался от манящей картины за окном и повернулся к Густаву.

Тот сидел угрюмый. Видно, непростой разговор затеял, подумал Виндок и вспомнил, что перед его приходом старосту навещал Мордок.

– Виндок, я когда-нибудь отказывал тебе в защите или помощи? Тебе не в чем меня упрекнуть, парень. – Густав качнулся на лавке, устраиваясь удобнее. – Вот только не припомню, чтобы давал тебе разрешение на заход в северные леса. Не думал я, что ты своевольничать начнёшь.

– Ясно, – недовольно пробурчал Виндок и отставил кружку. – Значит, правильно я угадал, за какой надобностью к тебе Мордок пожаловал.

– Не цепляйся к Магнусу. Он мужик суровый, но правильный.

– Угу, – промычал гость, вперив тяжёлый взгляд в ярко-пылающий огонь.

– Да и не в нём дело…

– А в ком тогда?! – вскинулся Виндок. – Или я не знаю, с какой стороны ветер дует!

Ландлоу выпрямился:

– Я про ваши постоянные стычки от других наслышан! И хочу одно сказать – неправ ты, парень. Мы все здесь живём под единым законом. А ты чего удумал? Себя вперёд других ставить?! – В голосе Ландлоу загудели грозовые ноты. – Умерь свою спесь, Виндок! Не просто так ты и твои люди под осуждение попали.

Уорд сидел молча, с непроницаемым выражением на лице. Только напряжённая спина выдавала, что разговор ему неприятен.

– Ты меня знаешь, – тон Ландлоу смягчился, – я всегда был и буду на твоей стороне. И дело не в моём обещании Остину. За эти годы ты нам с Гретхен уже родным стал.

– Спасибо, конечно, – глухо отозвался Виндок. – Ты здорово помог мне после смерти отца. Но, чёрт побери, Густав! Я давно не щенок неразумный! Что-то и сам могу решить. За науку спасибо. Кодекс соблюдать обещаю. Но отношение моё к Мордоку ты знаешь. Я менять его не собираюсь.

– Виндок… – предостерегающе произнёс Ландлоу, – не трогай Магнуса. Люди его слушают. Они за ним идут. И так всегда будет.

Уорд медленно повернул к старосте побледневшее лицо. В глубине чёрных глаз затаилась осторожная тьма.

– А как на счёт ведьмы? – спросил он с прохладным спокойствием.

– Далась тебе Наринга! Что ты поминаешь её каждый раз? Живёт себе старуха тихо на болотах. Неприятностей от неё нет. Ни одной жалобы за всё время. Не из-за чего. А что до толков досужих, так то натура у людей такая. Не был бы я старостой, если бы не разбирался, кто чего стоит. – Уперев локти в колени, он сцепил пальцы в замок. – В общем, предупредил я тебя, Виндок. Давай-ка без баловства. И на Магнуса не при. Переломает он тебя, и вмешиваться я не стану.

Уорд кивнул.

– Понял я тебя, Густав, – произнёс он сумрачно. – Всё понял. Пойду.

Он встал, одёрнул тунику и, прихватив полушубок, направился к порогу. Обида, затаённая в его голосе, не укрылась от старосты.

– Ни черта ты не понял, парень, – устало произнёс тот.

Уорд обернулся, – сидящий к нему спиной Ландлоу глядел на красный огонь, – и, толкнув дверь, вышел из дома в вечерние потёмки.

В голове гуляли взвихрённые мысли. Покинув двор старосты, он дошёл до перекрёстка, свернул и направился безлюдной дорогой на окраину Грейстоуна. Мимо потянулся пустырь, окаймлённый бахромой голого кустарника.

Тишина и морозный воздух остудили Уорда, ноги против воли замедлили шаг.

– Не ожидал я, Густав, – произнёс Виндок с горечью и остановился.