По следу Атсхала. Проклятие

В её потрясающих синих глазах мерцали живые искорки света. Близкое тепло девушки вскружило Лансу голову. Он со счастливой улыбкой смотрел, как Гретхен опускается рядом с ним на цветуще-зелёный ковёр. Он упивался ягодным соком, который выдавливали белые руки. Ртом ловил каждую каплю с насыщенным ярким вкусом. Вдыхал запах нескошенных трав и свежего ветра. Слушал тонкий хрустальный смех.

Когда это было?..

...

– Я слышала о дальних странах. Какие там люди? Они не похожи на нас?

Ланс перехватил девичью руку, травинкой выводившую на его груди замысловатые знаки, и поцеловал серёдку ладони.

– Ну-у, где-то носят длинные расписные халаты и высокие тюрбаны, где-то кутаются в толстые меховые дохи, а где-то бегают голяком по лесу. Только бусы на груди болтаются.

Она приподняла с его плеча голову.

– Как голяком?.. Совсем-совсем?

– Ага.

Гретхен тюкнула его кулачком в бок.

– Ты меня обманываешь.

Он беззаботно рассмеялся. Потянувшись, закинул руки за голову и глубоко, с наслаждением вдохнул разогретый луговой воздух.

– Я об этом читал. У Келиба в книжках так много интересного. А люди... да такие же, как мы.

– Я о другом… – отбросив травинку, Гретхен посмотрела вдаль, туда, где зелёное поле упиралось в клыкастую стену гор, за которой скрывался непостижимый огромный мир. – О чём они думают, чем живут?

– Я думаю, тем же. Живут и радуются, любят и ненавидят. Надеются, мечтают.

– Верят и ждут.

Он лежал, глядя на небо над головой, – что может быть лучше этих мгновений – и счастливо улыбался:

– Верят и ждут.

– Мне иногда отчего-то страшно.

– Почему? – Он повернул к ней лицо.

– Мне страшно, Ланс.

Мордок приподнялся на локте.

– Гретхен?..

...

– Ланс, – шепчет она беззвучно и, удаляясь, протягивает к нему руки.

Он ничего не понимает и тянется навстречу. Хочет обнять, но вместо гибкого девичьего стана обнимает пустоту.

– Ланс…

Силуэт Гретхен медленно растворяется в солнечном свете. Мордок теряется, но всё ещё пытается поймать её ускользающие руки.

– Л-а-н-с… – ласковый шёпот смешивается с шелестом поднятого ветра.

И вдруг всё пропадает. Ничего не остаётся. Видение…

Была ли она здесь?

Он оглядывается. Вокруг зелёными волнами колышется высокая трава. В воздухе витает чуть слышный аромат лаванды.

Вскочив на ноги, Ланс мечется. Белесая дымка удаляется и ускользает в лесную глушь. Он бросается следом. Его обступает тишина. Странная. Напряжённая. Перед глазами порхают мелкие белые мотыльки. Как тот, у свечи… отчаянно бьётся, ломается, борется…

Мотыльки застывают и снежинками медленно падают вниз. Лица касается прохлада. Ланс поднимает к небу глаза. Сверху, кружа, опускается снег. Смертельной белизной он покрывает нежную зелень, заставляя траву и листья сворачиваться и чернеть.

Сломанная хрупкая веточка берёзы уже не расправится.

Холодно. С гор дует ледяной ветер. Он воет в облетевших вершинах деревьев. Или это волчьи песни. Заунывные и тоскливые.

Страх наполняет душу Ланса. Он хватается за грудь и раздирает. Раздирает там, где нестерпимо болит страдающее сердце. Горячая влага обжигает ладони. Он опускает глаза и с ужасом смотрит на руки. Между пальцами вязко стекает тёмно-багровая кровь. Она змеится по коже вниз и, срываясь крупными каплями, впитывается в землю.

Он падает на колени и запрокидывает голову. Из разорванной груди вырывается громогласный чудовищный рёв.

…