По следу единорога

– Вот погоди, пока администрация достанет свою почту в следующий понедельник и не обнаружит там моего чека, – угрюмо усмехнулся Мэллори. – Тогда она о двери и думать забудет, уж это я тебе гарантирую.

– Я знаю парня, что покрасит его всего за двадцатку, – не унимался Иезекииль. – За двадцать пять, ежели хотите надпись золотом.

– Дверь – часть здания, – проронил Мэллори, задумчиво воззрившись на рдеющий кончик сигареты. – За нее должна платить администрация.

– Это нынешняя-то? – хмыкнул старик. – Смеетесь, мистер Мэллори?

– А почему бы и нет? Какого ж еще беса я плачу им квартплату?

– Квартплату вы как раз не платите, – заметил Иезекииль.

– Ну а если бы платил, так за что?

– Кабы я знал! – развел руками старик.

– Вот и я в толк не возьму. Пожалуй, и не стану платить. – Мэллори повернулся к двери. – Кроме того, мне она вроде как нравится как раз в таком виде.

– С напрочь исчерканным именем мистера Фаллико? – уточнил Иезекииль, критически разглядывая дверь.

– Этот сукин сын удрал в Калифорнию с моей женушкой, так ведь?

– Я понимаю, что это не моего ума дело, мистер Мэллори, но вы ж возникали насчет них обоих почитай что пять лет. Вам бы радоваться, что вы от них отделались.

– Это дело принципа! – огрызнулся Мэллори. – Ник Фаллико загребает в Голливуде две тысячи долларов в неделю в качестве консультанта какого-то детективного телесериала, а я торчу здесь с его затрапезными клиентами и месячным запасом грязного белья!

– Вы что, ни разу не стирали с ейного отъезда?

– Я не умею включать стиральную машину, – смущенно поерзал Мэллори. – Кроме того, на прошлой неделе ее забрали за неуплату кредита. – Бросив взгляд на старика, он добавил резким тоном:

– Я ведь не сам влез по уши в долги, у меня была масса помощников. – Он закурил новую сигарету. – Да сверх того этот дважды ублюдок утащил мои тапочки.

– Тапочки, мистер Мэллори?

Тот кивнул.

– Махнуть Дорин на бутылку доброго бурбона, – сделка честная, но эти тапочки дороги мне как память. Я не разлучался с ними четырнадцать лет. – Он помолчал. – Чертовски дольше, чем с Дорин.

– Вы могли б купить другую пару.

– Я только-только успел их разносить.

– Погодите-ка, дайте сообразить, – сдвинул брови Иезекииль. – Вы четырнадцать лет носили тапочки, которые жмут?

– Двенадцать, – уточнил Мэллори. – Последние пару лет они стали мне впору.

– Почему?

– Потому что Дорин не подметала пол за все те годы, что я прожил с ней.

– Я про то, почему вы не пошли да не обзавелись парой тапочек, которые вам впору?

Мэллори поглядел на старика долгим взглядом, тяжко вздохнул и поморщился:

– Знаешь ли, я терпеть не могу, когда мне задают подобные вопросы.

Иезекииль рассмеялся.

– Ну, в общем, мне подумалось, что лучше дать вам знать, когда начнутся жалобы насчет двери.

– А почему бы тебе самому ее не перекрасить? В конце концов, ты все-таки уборщик.

– Я работник санитарной службы, – уточнил старик.

– Какая разница?

– Центов тридцать в час или около того. И дверей не крашу. Дьявол, да у меня со старости руки-ноги уже так закостенели, что едва хватает сил таскать швабру по коридору!

– Десять долларов, – предложил Мэллори.

– Двадцать.

– За двадцать я могу нанять твоего приятеля.

– Верно, – признал Иезекииль, – зато он понаделает ошибок в словах.

– Тогда с какой же стати ты его рекомендуешь?

– Он аккуратный и нуждается в работе.

– Ага, – иронично усмехнулся Мэллори, – проницательность детектива подсказывает мне, что рисовальщик вывесок, не знающий правила правописания, должен хвататься за любую работу, которую ему предложат.

– Пятнадцать, – пошел на уступку Иезекииль.

– Двенадцать, и сможешь посмотреть все грязные фотки, которые я сделаю во время следующего расследования по бракоразводному делу.

– По рукам! – воскликнул старик. – Давайте скрепим сделку глоточком спиртного.

– Но денег тебе придется подождать до следующей недели, – заметил Мэллори, передавая ему бутылку.

– Да что вы, мистер Мэллори, – произнес Иезекииль, отхлебнув из горлышка. – Неужто так трудно раздобыть двенадцать зеленых?

– Это зависит от того, прекратится ли этот чертов дождь вовремя, чтобы Акведук просох к завтрашнему вечеру. – Детектив недовольно фыркнул.

– Где это видано, чтобы в канун Нового года шел дождь?

– Так вы снова ставите на Пролета?

– Если ипподром придет в божеский вид.

– И вас не смущает, что он проиграл восемнадцать заездов кряду?

– Ни чуточки. Я бы сказал, что по статистике он должен выиграть хоть раз.

– Заплатите мне до заезда, и я все сделаю за десять долларов, – решился Иезекииль.

Мэллори с ухмылкой полез в карман, выудил несколько скомканных банкнот и через стол швырнул две из них старику.

– С вами не больно-то поторгуешься, мистер Мэллори, – заметил тот, прикарманивая деньги. – Покрашу послезавтра. – Он помолчал. – Чего вы хотите там написать?

– Джон Джастин Мэллори. – Мэллори ладонью расставил слова в воздухе. – Величайший детектив в мире. Конфиденциальность гарантирована. Не бывает слишком мелких работ, не бывает слишком высоких гонораров. Специальные скидки для дам в коже с кнутами. – Он пожал плечами. – Словом, всякое такое.

– Серьезно, мистер Мэллори.