По следу Саламандры

И эта подлая ирреальная жизнь наотмашь бьет по лицу, да так, что ты чувствуешь себя отброшенным назад. Все труды на грани человеческих возможностей летят в пропасть безысходности, не оставляя сил на дальнейшую борьбу. Бег по кругу.

Наука говорит, что адаптироваться можно к любому миру. Практически. Или наоборот — теоретически…

Ап! И адаптировался… Стерпится — слипнется.

Та же наука говорит, что существует лишь два способа адаптации: синхронный и асинхронный.

В первом случае необходимо вписаться в темпоритм мира и принять правила игры, как кэрролловская Алиса в Зазеркалье, а во втором случае, наоборот, следует не принимать этих пресловутых правил и жить по своим собственным, как та же Алиса вела себя в Стране чудес… Асинхронность, разумеется, условна, ибо все равно подразумевает некий принцип кратности, либо принцип скользящей поправки…

Лена обратила внимание на то, что ночь была какой–то неоднородной. В некоторых местах, где она проходила прежде, было светлее, но эти светлые участки перемежались с темными улицами, где вязкая ночь дробилась только светом фонарей.

И это никак не укладывалось в мозгу, потому что не было связано с городским освещением.

Наконец она разгадала, в чем дело. Дирижабли!

Над площадями висели дирижабли, вооруженные мощными прожекторами, превращавшие тьму в своеобразную белую ночь.

— Они тут не ждут милостей от природы! — устало пробормотала Лена, задрав голову и силясь разглядеть в небе темную тушу летательного аппарата, испускавшего сноп света вниз, на город.

Конусы света вздымались над городом тут и там, как призрачные сияющие пирамиды.

Что–то она слышала про НЛО, испускавшие на землю мощный свет.

Темная туша в небе, насколько Лена могла разглядеть, имела дисковидную форму и была обрамлена мигающими позиционными огнями. Сущее НЛО.

«Может, нас успели поработить пришельцы?» — не без иронии подумала Лена и продолжила свой путь.

В ней странно смешивались полная потерянность и ощущение правильности сиюминутного направления. Она почему–то, без всяких на то объективных оснований, ни секунды не сомневалась, что теперь запросто найдет нужный ей дом. Если захочет.

Ну, ошиблась один раз. И что с того? Найдет!

Вдруг Лена почувствовала–услышала–догадалась, что сзади нее кто–то откуда–то спрыгнул. Она остановилась и начала оборачиваться.

Некто грубо и властно схватил ее за плечо, сдернул с головы капюшон и буквально вытряхнул ее из плаща.

— Ешки же матрешки! — завопила Лена.

Такой возмутительной каверзы от этого мира она совсем не ожидала. Кто–то огромными прыжками улепетывал в ее плаще.

— Стоять! — гаркнула Лена похитителю.

Адреналин придал ей силы, а измененное сознание — ту степень безрассудства, в которой человек способен показать себя с самой неожиданной стороны.

— Милиция!!! — завопила она, естественно, перейдя на русский.

Лена бросилась вдогонку так, как не бегала в своей короткой, но содержательной жизни никогда.

— Стой, гад! — выдохнула она и быстро начала сокращать расстояние до человека, бегущего странными замедленными прыжками.

И одновременно она чувствовала, что не догонит. Мелькнула мысль, что надо бы отступиться. Ну что ей в каком то плаще? Что такое плащ по сравнению с мировой революцией?.. Что такое плащ по сравнению со всеми остальными злоключениями, которые накрыли ее?

Но эта мысль была слишком короткой. Из такой мысли не возгорелось пламя. Даже наоборот, бес противоречия приказал ей догнать ворюгу во что бы то ни стало. Это был ее плащ! Ее честно отвоеванная в противостоянии чужому миру добыча. И отдавать его без боя она не собиралась!

Как герой боевика, настигающий преступника, Лена, распластавшись в воздухе, дотянулась до плаща и вцепилась в него.

Обезумевшая Ленка и коварный похититель плащей покатились кубарем по брусчатке.

Вдруг улица кончилась. Началась пустота. И они — полетели…

Полете–е–е–е–е–е–ли!

Позже Флай не мог вспоминать этот случай без смеха. Возможно, он попадал в своей долгой и богатой событиями жизни и в более нелепые ситуации, но мог бы поклясться, что ни одна из них не заканчивалась столь анекдотично.

Он сорвал плащ с прохожего, и тот, издавая высоким и невероятно громким голосом какие–то нелепые вопли, начал преследовать его. Это было неожиданно. Но если бы только это!

Флай, несколько сбитый с толку всей цепью неприятностей, не сориентировался в направлении и забыл, что улица заканчивается тупиком. Вернее, упирается в пропасть.

Перед ним открылся вид на нижний город. Огни, перспективы улиц, чешуйчатая спина реки…

Он едва остановился у невысокого парапета на вершине скалы. Слева и справа — глухие стены домов без единого выступа. Спереди — пустота и простор… А сзади — истерически визжащий безумец, который подпрыгивает, врезается в Флая и…

И они летят вниз!

В какой–то миг Флай даже испугался.

Вообще–то Лена не очень поняла, как это они не разбились… Но чуть позже, когда она уже могла что–то понимать или не понимать.

А в тот знаменательный миг она просто запуталась в веренице ощущений.

Прыгнув на вероломного похитителя плащей, она:

а) пребольно ударилась о мускулистое сухое тело врага, словно о столб,