По следу зверя

— Жених-жених, чего там! Разведке все известно!

Коля округлил глаза:

— Не жених я ей! С чего взяли?

— Гля, как уши красной ракетницей осветились! — засмеялся Кнут. — Прав, значит, дед Захар был, когда про вашу с ней любовь сказывал.

— Натрепал вам старик, а вы и поверили… — Коля попытался оправдаться, но все было напрасно.

— Не-а, дед Захар твои чувства охранял, — заступился Циркач за старого казака. — Это он нашим кренделям открылся, чтобы к Лидке не приставали.

— Ага. Так и сказал, занята уже!

— Да ты не тушуйся, Сверчок, — обнял Колю за плечи Олег Грушин. — Хорошая девчушка. Душевная. Сильно переживала за тебя, когда подумала, что убит.

— Мы все так считали, — взгрустнули его товарищи, вспоминая летние события.

Отложив вилку, Коля поинтересовался судьбой деда Степаненко. Оказалось, что после расформирования отряда никто из бойцов его больше не видел.

— Вовк сказывал, вроде как домой подался, — заметил кто-то.

— После войны обязательно разыщем старикана, — пообещал старшина Андрусенко, напомнив, каким чутким товарищем был тот им всем.

— Ну, так как там насчет девок-то? — напомнил Кнутов.

— Кто о чем, а Кнут о бабах, — незлобно буркнул Олег Грушин. — Дайте человеку поесть с дороги. В госпитале, наверное, одной перловкой да кислыми щами кормили? Такого великолепия точно не было…

— Когда немца бить пойдем? — перебил его Сверчок.

Грушин с Андрусенко переглянулись.

— Как по мне, так лучше тут оставаться, — буркнул Олег.

— Точно, — немедленно поддержал его Александр. — Если так подумать, то лучше за кабанчиками охотиться, чем за фрицами.

— Местные говорят, что их нынче на редкость много развелось, — присоединился к их хору и голос Кнутова, и вдруг все, как по команде, куда-то заторопились. Последним столовую покидал старший сержант Грушин.

— Ты поешь, отдохни с дороги! — бросил он уже с порога. — Я дежурному по казарме скажу, чтобы койку подготовил.

Сверчок почувствовал, что старшие товарищи чего-то не договаривают. Отложив окончательно вилку, он перевел взгляд в окно. Небо над лесом заволакивало с севера грязно-серыми тучами…

К специальным занятиям, на которых курсантов обучали тонкостям разведывательно-диверсионной борьбы, капитан Вовк его не допустил. Разрешил лишь посещать спортивные площадки, что подтверждало подозрение юноши: он здесь ненадолго. Улучшив момент, когда они оказались одни, Сверчок поинтересовался:

— Меня что, в отряд не возьмут, товарищ капитан? Даже форму не выдали!

— С формой туго, — отмахнулся Вовк. — Вот поможешь найти папки, там видно будет. Пока же отдыхай, жирок нагуливай.

Вечерами, сидя в кругу старых и новых товарищей, Сверчок слушал их рассказы о прошлой, довоенной жизни. Много нового узнавал он о неведомых краях, откуда те призывались. В их сборном отряде люди были из разных мест. Коля радовался необъятности своей родины, величию духа советского народа, единым кулаком ударившего по коричневой чуме, как называл гитлеровцев бывший политрук Строжевский.

Воспоминания о родной деревне наполняли юношу тоской. Как же давно он не видел мать с сестрой! Жив ли отец?..

Когда хандра начинала особенно сильно одолевать, Сверчок, с разрешения капитана Вовка или дежурного офицера по лагерю, брал оружие и уходил в лес. Углубившись в чащу, он мысленно предавался разговорам с родителями. Живо представлял и будущую встречу с Лидой. В том, что она состоится, Коля не сомневался. Только пугала неопределенность. Он не знал, как поведет себя девушка. Что, если успела заневеститься? Дед Захар говорил, что девки на это дело скорые.

Все чаще вспоминался ему и старый казак Степаненко…

5

В лагере Коля пробыл чуть больше недели. За это время его организм заметно окреп, и он бросил костыль. Сожалел только, что раненая нога все еще не позволяла полноценно заниматься борьбой, которую любил. Отдохновение находил, стреляя по мишеням. В этом он превосходил многих опытных бойцов.

К предстоящему заданию капитан Вовк бойцов готовил тщательно.

На поиск документов начальника районной жандармерии Клауса Хойера, кроме Сверчка, были снаряжены старший сержант Олег Грушин и ефрейтор Павел Черенков.

— …Если встретитесь с неприятелем — в бой не вступать! — инструктировал офицер. — Помните, что вы — сбежавшие полицейские.

Их переодели в гражданское, вооружили немецким оружием и снабдили настоящими документами убитых полицаев из батальона шуцманшафта. Пригодились и те, которые Сверчок забрал у уничтоженных им Власенко и Сухевича.

— Не забывайте, в лесах сейчас много наших групп, которые вылавливают немецких диверсантов. Если нарветесь на своих — сдавайтесь немедленно, а после просите выхода на связь со мной или подполковником Циунчиком, начальником лагеря подготовки, — наставлял капитан Вовк. — Мы вас вытащим.