По слову Блистательного Дома

– Умница. Так что в Блистательном Доме скоро многое изменится. А ты нам нужен, чтобы пока твои Институт не совал палки в колеса. Пойми, во всех мирах, где живут люди, они доминируют. И экспансию Империи, гонения на нелюдь вполне можно представить как очередную ступень развития местного человечества. А когда вся эта дрянь исчезнет, то пусть твой Институт возмущается сколько угодно. А ты пока поуспокаиваешь свою контору, а потом уедешь. С солидным, очень солидным счетом в банке. Соглашайся. Неужели тебе так дороги все эти уродцы?

Собеседник не знал, насколько эти уродцы были дороги Тивасу. Он просто предлагал ему убить свое дитя, не зная или не желая знать, сколько сил Тивас и его коллеги положили на создание этого уникального общества. Он просто все мерил на деньги. В этом была его сила. В этом была его слабость.

– Мне надо подумать.

– Думай. Но недолго. У меня много дел, и вскоре я собираюсь покинуть эту уютную полянку. Полчасика тебе хватит? Думай. Назир! Присмотри за нашим гостем.

Из темноты появился степной с копьем в руках. Уселся на корточки и сразу, наверное с целью проверки, легонько ткнул Тиваса острием в бедро.

С этим всем пора было кончать. По голове дали, привязали. Не верят, что Маг. Умный организм уже вошел в норму, позамазал дыры там, где надо.

А степняк увидел коня. Красавца коня. Он даже не задумался, почему не услышал стука копыт, так был зачарован вышедшей из темноты красотой.

Кисть руки хрустнула и легко скользнула сквозь узел жесткой веревки. Другая. Ступни ног. Тивас встал. Степняк завороженно смотрел в темноту. От несильного толчка в основание носа он завалился набок. Тивас взял в одну руку копье, в другую секиру и пошел к веселящимся.

Тогда он убил всех. Стоило все же помнить, хотя бы тому в черном, что он не только Маг и Колдун, но и премьер-агент. Кстати, а вернее, совсем некстати, этот в черном бежал. Пока степные лезли на Тиваса, как собаки на медведя, разжег что-то в небольшой чаше, шагнул в столб дыма и исчез.

А теперь опять этот дым, эти в черном. И уже не единицы бегут, а сотни и сотни валят из его клубов.

Беседа с пленными дала многое. Не заговор это был. Оккупация. Тивас в сердцах сплюнул. Политика. Но не верилось ему в то, что Институту противостоит хотя и мощная, но корпорация. Нет. Здесь прямо-таки воняло государством. Не пахло. Воняло.

Учинить переворот в отдаленном, хотя и уникальном мирке – это еще куда ни шло. Власть захватить – тоже. Но переть против могущественнейшей государственной структуры Федерации. Да от одной такой перспективы любого лидера любого концерна уж если не в понос, то уж в испарину бросило бы точно. А в данном случае не наблюдается испарина. Хоть ты тресни, не наблюдается.

И дядечки эти в черном очень уж быстро оклемались. Сначала, когда их быстренько побили и принесли, мужчинки поплыли, но не надолго. Окрепли. А крепнут так люди лишь тогда, когда уверены, что их вытащат, причем скоро. Убивать их, конечно же, не было никакой необходимости, да в общем-то и желания. Однако уж очень быстро они это почувствовали. Польза же от них могла быть несомненная.

Тивас не знал, откуда эти пожарники наоборот взялись. Но голову наотрез мог дать, что о методиках косвенного получения информации его контрагенты слыхом не слыхивали, да и об умениях премьер-агентов Института весьма отдаленно ознакомлены. И это в то время, когда вся Сеть Федерации забита сказочками о героических буднях сотрудников Института. Ходилки-рубилки-стрелялки, фильмы, голо– и прочая дребедень. А когда Тивас беседовал с этими, у него сложилось впечатление, что им об Институте что-то говорили, но так, далеко, вскользь. Самого Тиваса они, несомненно, боялись как Мага и Колдуна Великого. А вот Институт не вызывал у них абсолютно никаких панических, да что там панических, негативных реакций. Ну вроде как у тинэйджера на бабайку.

А людишки были очень. Умны. Интеллектуальны. Образованы. Хорошо образованы. И кроме всего прочего оба были нешуточные маги. Гораздо слабее его, конечно, однако далеко не игрушечные. И, насколько знал Тивас этот вкусный уютный мир, насквозь не здешние. Нет, они не были с Закатного Континента или с Голубой Земли. Они были вообще не здешние. Из них лезло, перло, рвалось наружу нечто чуждое. Другое. От чего пахло даже не чужой культурой. Иным мировосприятием.

Иной разум – вот это что.

Сподобились. Столкнулись. И где? На заштатной планете. В тихом патриархальном мире.