По слову Блистательного Дома

Наскоро ополоснувшись в бассейне, дабы смыть с себя аромат любви, застегнул на бедрах пояс с двойными рапирами. Всегда полезно иметь что-либо скрытое от посторонних взоров, а поскольку ситуация в замке была на редкость непрозрачной, то и честная сталь могла в ряде ситуаций послужить весьма убедительным аргументом. Тем более, учитывая неизученные таланты этих арфанов. Очень и очень любопытные ребята. Тем более когда не знаешь, чего от них ожидать. Затем пришел черед мантии. Удивительная вещь – каменистый шелк. Мягок, как ласка матери, но мало уступает в прочности даже коже огнистого змея. Взял в руки посох. Какой же Маг без посоха.

– Дамы, – слегка поклонился, – ваш слуга.

– К услугам вашей премудрости, – ответствовали уже успевшие привести себя в порядок спутницы на сегодняшний день. На очаровательных, хотя и несколько утомленных лицах таились удовлетворение. Сытые, кошачьи улыбки. Ну как же они милы.

В зале их уже поджидали весьма довольные спутники. Одного взгляда на них и сопровождавших их красавиц хватило, чтобы понять. Скоро, всего-то через девять месяцев, заагукают в колыбелях младенцы. Веселые и певучие, как Хамыц, скуластые и хозяйственные, как Баргул, обходительные и изящные, как Граик, неистовые и обходительные, как Унго, могучие и добродушные, как Эдгар. А вот такие странные и загадочные, как Саин, похоже, не заагукают. Он, действительно, был очень странным, этот боковой предок. То свирепый, то добрый, то циничный до отвращения, то готовый на самопожертвование, то мелочно расчетливый, то готовый делать подарки, достойные лорда. Странный, очень странный человек. Порой Тиваса пугала его равнодушная жестокость, а потом удивляло детское простодушие. Противоречивыми людьми, судя по этому отдельно взятому представителю, были эти предки. И вот сейчас. Судя по его еще красной физиономии и насмешливым взглядам, которыми его одаривали спутницы, свой целибат он так и не нарушил. Ну объясните, зачем? «У меня жена и дочери». И что? Даже интересно посмотреть на ту, которая заставит его изменить этому своему принципу. А какие авансы ему делались… Даже неистовые красотки Хушшар не смогли его поставить на племя. С их-то опытом добычи достойного семени. И ведь видно, неравнодушен он к дамам. Ох, как неравнодушен. Каждую взглядом проводит, вздохнет. И все. Не понимаю. Саин, тот был совсем не чужд галантной охоты. Напротив. А этот… Не понимаю.

– Тивас, потолковать надо. – Ну сколько можно объяснять, нельзя так прилюдно фамильярничать. Хорошо хоть опомнился. Но улыбочка весьма язвительная. Сейчас гадость какую скажет. – Великий Маг и Колдун, не сможешь ли ты уделить толику времени и поделиться мудростью, которой столь щедро оделен? – Странно, улыбка ехидная, а вот глаза… Глаза куда как серьезные. Но поучить надо. Как он сам говорил. Учиться никогда не поздно.

– Позже, ученик, позже.

Нахмурился, но промолчал. Так вот тебе. И вообще, можно хоть какое-то время не задумываться, не думать. Да и настроение не располагает. Тем более, эти нежные ручки так мягко лежат на предплечьях. То справа, то слева горячая грудь так и норовит прожечь даже каменистый шелк. И мягко колышущиеся бедра все отвлекают. Сегодня постараемся повеселиться. Хоть сегодня. Нет, не сегодня, сейчас. Потому что веселье может прерваться. Так и веет напряжением от двух групп. Рогоглазые и серые. Но хотя их вожди и привели непристойно большую свиту, мне слабо верится, чтобы они предприняли сейчас какую-либо попытку. Воистину самоубийственную.

Тивасу много раз приходилось гостить в замке Шарм'Ат, однако сказать, что он хорошо его знает, было бы сложно. Да и как можно сказать такое о выстроенном вагигом.

Стены огромного зала уходили в поднебесье. Из-под сводов свисали длинные штандарты цветов серебра и ночи. Да и весь зал был выдержан в этой торжественной, но несколько мрачной гамме. Столы были расставлены гигантской буквой «П.», в центре которой было оставлено место для представлений, которыми по традиции хозяин был должен развлечь гостей или боев, если гости решат развлечься сами.