По слову Блистательного Дома

И сколь тонким и заботливым оказалось гостеприимство лорда Шарм'Ат. Сколь изысканны вина к тонки закуски, поданные в покои, отведенные для отдохновения. Сколь куртуазны и галантны достойные женщины, встретившие меня в покоях. Сколь умны и воспитанны. Они не стали глупо хихикать, когда я рассказал им о своем обете, данном мной достойной женщине из приличного семейства, приведенной в родовую скалу незадолго до этого моего странного путешествия. Напротив, обменявшись понимающими взглядами, рассказали о традиции, бытующей в этой земле. Традиция странная, но ведь сколько народов, столько и обычаев. Суть ее заключается в том, что достойные женщины из приличных семей выказывают благоволение странствующим героям, дабы получить их семя. Чтобы род героя не прервался, ведь прихотлива судьба странствующего воителя. И так чутки и благовоспитанны были эти дамы, что не нашел я в себе сил отказать им в выполнении взятого на себя обета. Чему и отдался с пылом, присущим мужчинам нашей семьи. А затем дамы проследовали со мной в Зал Пиршеств, где продолжали служить мне с тактом и вежливостью, делающими честь их воспитавшим.

Признаюсь, в первые дни меня коробила простота здешних обитателей, и, лишь встретив кавалера Андрия, я понял, что есть здесь люди, ценящие приличное обхождение. Попав же в замок Шарм'Ат, убедился в этом сугубо. Более того, та куртуазность, с которой я столкнулся здесь, намного превосходила условности, принятые в моей земле. Каждый достойный присутствующий за пиршественным столом был представлен великолепно вооруженным седым воином. Я уж не говорю о том, что каждая перемена блюд посвящалась кому-либо из гостей. Искусство же поваров, именно искусство, превосходило всякие разумные пределы. Это было истинное празднество вкуса. Блюда следовали одно за другим, то насыщая, то разжигая аппетит. А вина, со столь изысканными названиями, что превзойти их мог лишь букет самого вина. А сидры, щекочущие нёбо, а пиво, несущее аромат дымка, а меды, снимающие усталость от непомерного увлечения пищей, а странные настойки, разжигающие пожар в желудке, погасить который было возможно лишь помещая в него все новые и новые чудеса, подаренные поварами.

Удивило мастерство фокусников, выжала суровую слезу баллада о воине, прикрывавшем отход своего отряда, разбудил похоть странно-текучий танец невысоких желтокожих женщин.

А с каким достоинством просил лорд Шарм'Ат у предводителя рогоглазых руку его дочери для своего сына. А как горели глаза наследника. А как потупилась скромно невеста. Я прослезился, право.

Я много слышал о мастерстве странствующих воителей. Каюсь, не верил. Теперь же убедился, зря. Сродни волшебству было их искусство.

Тем больше я был удивлен, когда огромный воин в пластинчатом доспехе и шлеме увенчанном рогами, остановился перед нашим столом, нагло вытянул руку, указывая на секиру Эдгара, прислоненную к его креслу, и хриплым, как рев боевого рога, голосом, спросил:

– Это твоя секира? Если да, я хочу биться с тобой.

Эдгар побагровел. Мой воспитуемый, несмотря на хорошие задатки, все же не был достаточно учтив. Он был гневлив, что не подобает околу. Поэтому я счел нужным вмешаться:

– Да будет вам известно, незнакомец, что человек этот – мой воспитанник. И прежде чем бросать ему вызов, вам надлежит испросить на это разрешение у меня.

Но воин продолжал грубить:

– Я Схингурд. Твой человек – земляной червь. А ты трус, раз держишь под рукой такого воина.

После чего захохотал. Я оглянулся. Все, и лорд Шарм'Ат, наблюдали за нашей беседой с интересом, но без признаков беспокойства. Было похоже, что такие вызовы здесь в порядке вещей.

– Ты трус и воин твой – трус.

Эдгар уже полез из-за стола.

– Постойте, друг мой, у нас есть командир. – Никак не могу привыкнуть к этому слову, но не стоит привлекать к себе излишнего любопытства. Эдгар недовольно сел.

– Аладар мой, – обратился я к Саину. Ноздри того нервно подергивались. Похоже, хам не понравился и ему. – Дозволено ли будет? – Он неторопливо кивнул головой. – Эдгар! – Воспитанник с готовностью вскинул голову. – Вам дозволяется принять вызов чести.

– Дозволено, – захохотал грубиян. – Мозгляки! – И невесть как оказавшаяся в его руке секира со свистом, перешедшим в скрежет, разрубила большое золотое блюдо, украшенное причудливой резьбой.

Мой наставник в воинском умении часто любил повторять:

– Не стоит разбрасывать вызовы, не будучи готовым к ответу.