По слову Блистательного Дома

Лицо Эдгара вспыхнуло еще сильнее, хотя это уже казалось невозможным. Огонь этот оказался столь сильным, что перекинулся и на лицо лорда Фатку'Ат. Лорд Сагат'Ат оказалась не только красивой женщиной, но и мудрой. Требовательно протянула обнаженную руку.

– Лорд Фатку'Ат, проводите меня. – И лицо владетельного великана приняло свой естественный цвет.

А несчастный влюбленный Эдгар смертельно побледнел. И окаменел.

– Эдгар! – Наш аладар вдруг так рявкнул, что все обратили взоры на наш стол. – Молодец! Как дядьку побил. Возьми с полки пирожок. – Мой ученик вымученно, но благодарно улыбнулся. – Ты встань, встань, а то до пирожка не дотянешься. – Саин часто выражается непонятно, он называет это «идиомы». Но, как всегда, успеха добился. Люди вокруг начали смотреть не столь напряженно. Кто-то улыбнулся. А Эдгар уже встал и направился в нашу сторону.

– Благодарность тебе перед строем, – продолжил Саин и, когда юноша сел, окончательно смущенный вниманием собравшихся, добавил громким шепотом: – Лоб можешь неделю не мыть.

Вокруг уже в голос засмеялись, и мне почудилось, что даже царственные плечи лорда Сагат'Ат дрогнули от сдерживаемого смеха. Хамыц, как всегда, хохотал в голос. А голос его таков, что когда он поет, ржания жеребца не бывает слышно. Баргул уже поднес наполненный вином кубок Эдгару, когда царственная красавица остановилась. Обернулась. На губах еще играла улыбка, но взгляд уже был узнающим, прицеливающимся, и остановился он на аристократичном лице Граика, который даже в столь веселый момент позволил себе лишь легкую улыбку.

Саин

Над нашим Эдгаром издевался я совершенно сознательно. Влюбился парень. Болезнь такую рубить надо на корню. Это ведь только в сказках прекрасные принцессы влюбляются в простых, но очень хороших героев. Реальность, она пожестче будет. Героев, их, как правило, используют по мере необходимости, но какова текучесть кадров. Вы не обращали внимания, что в сказках означенную категорию призывают, когда все другие меры воздействия на драконов исчерпаны. А те, что раньше были, уже съедены. Тоже ведь, надо полагать, герои. Это ж какой интеллект иметь надо, чтоб на такое существо с мечом напасть. И никакого воображения. Я уже не говорю о предвидении.

А Эдгар наш хоть телом и могуч, но умом дитя. Ему, как я понял из наших бесед, двадцати еще нет. Мальчишка. Причем серьезно растленный воспитательной деятельностью рыцарственного Унго и чтением рыцарских романов из библиотеки лорда Шарм'Ат. У ребенка оказалось пылкое воображение. Орел он у нас нордический, жутко последовательный, и если вобьет себе в голову что-либо вроде мысли, то она невесть куда его заведет. А бросать его одного в этом изощренном мире – грех. Как есть грех.

Но уже вроде как отошло дитятко. Ведро вина ребенок опростал. Щечки порозовели. Бледность опять же прошла. Хамыц и Баргул его по обыкновению критикуют, а он, восприняв нашу легкомысленную манеру общения, уже что-то гадостное им говорит. Ожил.

Занаблюдавшись за педагогической деятельностью, самое интересное я пропустил. И в ситуацию включился, когда, резко отодвинув стул, встал Граик. Перед столом нашим стояла сладкая парочка аж из двух лордов. И если лорд Фатку'Ат сурово смотрел на нас на всех превентивно, то вот лорд Сагат'Ат неприязнь проявляла адресно. Зеленые, ух красивые глаза ее пристально смотрели на Гранка, магистра нашего. То, что он из местной аристократии, это у него на лбу написано. Вот и сейчас он отвечал очаровашке-лорду столь же непреклонным взором.

То, что фигуристую жертву императорского произвола и нашего магистра что-то связывает, я понял еще в момент представления, когда при ее поименовании жесткое лицо Граика вдруг поплыло. У него фейс, как у прусского генерала, хоть огонь высекай. А тогда вот сыграло.

– Я имею честь видеть перед собой… – склонившись в глубоком реверансе (ах, какое зрелище!), каким-то звенящим голосом начала лорд Сагат'Ат.

И ее вдруг перебил всегда церемонный Граик:

– Граика Ан, магистра Ордена Прямых Клинков. Отряд «Голова». Вольный отряд.

Повисла странная пауза. Опять зеленые глаза столкнулись с серыми. Ощутимо затрещало. Даже, пожалуй, запахло озоном. Как при грозе.

– Как вам будет угодно, магистр, – задумчиво. И сразу решительно:

– Один урок, магистр?

И опять после паузы:

– Весь ваш. – С клацаньем ударил тяжелый подбородок о расшитый каменьями стоячий воротник.

– Унго дор Донненхейм, будьте любезны.

– Почту за честь.

В такие моменты эти два профессора куртуазности понимают друг друга без слов. С треском расстегивается богатый сюртук и опускается на руки Унго. Уже не просто Унго, а Унго дор Анненхейма. И улыбчивое лицо уже сурово. Охтить мне. А Граик остается в белоснежной сорочке. Шелк. Просто шелк.

– К вашим услугам. – Опять вежливый поклон.

Снова зеленые глаза упираются в серые.

– Лорд Фатку'Ат, – опять звенит голос красавицы.

– Почту за честь. – И румяный великан принимает мечи, а смотрит на Граика плохо. Неприязненно смотрит.