По слову Блистательного Дома

Ситуация складывалась фекальная. Унго, Граик и я из пижонских побуждений шлемы оставили в номерах. Умный Хамыц регулярно пытался убедить нас, что взрослому мужчине ходить с непокрытой головой стыдно, и почти все время носил непонятно как держащийся на затылке свой длинный шлем. И сейчас, лишь тряхнув своей буйной головой, смотрел на злой этот мир сквозь узкие щели кованой личины.

Предусмотрительный Баргул поковырялся в своем малахае и спрятал лицо за густой кольчужной сеткой. Чуждый предрассудкам Эдгар приволок на пир форменный шлем и сейчас пугал окружающих добрым лицом огнистого змея. И только наши три пустые головы представляли идеальную мишень для неистовых арбалетчиц, которые оружием своим, как я успел убедиться, владели отменно. А уж на таком расстоянии… Так что плохо. Прижать огнем, подойти и расстрелять в упор. Быстро взглянув из-за края стола, я убедился в обоснованности своих предположений. Хотя основная масса рогоглазых, сбив клин, двинула воевать лорда, несколько девиц, увлеченно пуляя, направлялась в нашу сторону. Единственным спасением было сблизиться со стрелками на расстояние рукопашного боя.

– Хватай стол, – скомандовал я. Умные люди.

Мыслю ухватили сразу. Мельком оглянулся. Тивас, укрыв лицо своим пулезащитным капюшоном, взлетел из-за перевернутого стола. Трижды щелкнул его многофункциональный посох, выбрасывая во вражью сторону короткие тяжелые шарики. Огнем прикрыл.

И мы атаковали.

Горацио конт Флери

Вбитое в подкорку бесчисленными тренировками свирепых Хушшар умение швырнуло на колено, прикрыло лицо малым щитом, принявшим в себя несколько стрел. Остальные, скользнув по доспеху, вреда не причинили. Рядом зазвенел упавший шлем. Старый Слуга Замка не носил доспехов. Мозг конта отказывался понимать происходящее. Его здесь должна была ждать невеста. Любимая. Облачко. А сзади надвигался топот идущего в атаку гоарда. Командир его принял единственно правильное решение. Сорвать дистанцию – и в копья.

Самострелы лязгали, выбрасывая смертоносную сталь, но легкие стрелы не могли пробить тяжелые щиты линейной пехоты. Разъяренным кабаном влетел гоард в покой и сломал, расплескал строй арбалетчиц.

В глубине зала стояли три котла, из которых валил густой черный дым, формируя густое облако, из которого выходили рогоглазые в каких-то пятнистых балахонах. Повинуясь странному наитию, конт сорвал с пояса секиру и с силой метнул ее в один из котлов. Тот со звоном опрокинулся. И ощетиненная клинками копий стена щитов гоарда прокатилась по пришельцам, добавив их тела к остальным.

Лидер гоарда оглянулся, довольно оскалился. В гоарде потерь не было. Не зря он до седьмого пота гонял вверенное подразделение и был уверен, что в войске лорда Шарм'Ат равных ему было мало, исчезающе мало. Плохо только, что увлеченные атакой, а скорее встревоженные за безопасность принципала воины не оставили живых. Расспросить было некого.

А стоило.

– Где конт? – похолодел вдруг.

Воины умело обошли его, прикрыв в момент атаки стеной щитов, но упрямый мальчишка не пожелал надеть шлем, так что мало ли.

Горацио судорожно срывал с побитых стрелков шлемы, вглядывался в искаженные предсмертными гримасами лица, страшась и ожидая увидеть то самое, любимое. И вдруг замер, отшвырнув в сторону очередной шлем. Сомнения быть не могло. Сарана. Наперсница и ближайшая подруга. До этого лица все были чужие, незнакомые. И вот на тебе. Широкая звездчатая рана в правой стороне груди сомнений не оставляла, жить красавице оставалось чуть. И красного порошка Хушшар с собой не было. Ох, и правы были предки, хоть на свадьбу, хоть на бой одоспешенным идти советуя. Ну кто мешал на пояс еще один мешочек привязать?

Но вдруг сама открыла глаза. Огромные, неожиданно ясные. До этого всегда подернутые пеленой стойкой неприязни, сейчас смотрели спокойно, почти ласково. И вдруг вместо того, чтобы спросить, где Сабара:

– Почему ты меня так ненавидела?

Слабая улыбка тронула посеревшие губы.

– Чтобы не нравился, – закашлялась. – Ты хороший, – опять закашлялась. Кровь бурунчиком вскипела в уголке рта, лаковой каплей побежала к подбородку. – Ты сбереги ее. – Взгляд стал мутнеть.

– Прошу, скажи, где она?

Закусив губу, встряхнула головой.

– Вы не берсы, не демоны. Солгали арфаны. Не берет вас серебро.

– Какие берсы? – почти прорычал.

Огромные глаза вдруг стали пронзительно строги.

– В Привратном чертоге… И прости ее. Предали.

Род выше любви, – уронила голову на грудь, кровь, прорвавшись, хлынула на кольчугу.

– Но почему? – затряс уже мертвое тело. – Почему?

И вдруг закостенел коленопреклоненный.

– Мой конт, – проникло в убитое горем сознание.

Рывком вскочил на ноги.

– В Привратный чертог, – бросил сухо. Остановился у избитого стрелами тела Слуги Замка. Опустился на колено. Закрыл распахнутые уже в вечном изумлении глаза. – Прости, дядька, – протянул руку в сторону. – Шлем! – вставая, укрыл голову. – Вперед!

Тивас