По Среднерусской равнине

Ехал красный комиссар на лихом коне,
Торопился комиссар, чтоб успеть к войне.

Ехал белый офицер на лихом коне,
Не боялся офицер сгинуть на войне.

Их свели лицом к лицу ночь, зима, буран.
И сказал боец бойцу: «Это ты, Иван?».

А боец бойцу в ответ: «Это я, Борис!».
И впервой за много лет братья обнялись.

Тут рассказу бы конец, да конец благой.
Но вздохнул один боец, и вздохнул другой.

И один свой нож вонзил в брата не спеша,
А другой что было сил шею брату сжал.

Долго падали они в красно-белый снег.
Мимо них бежали дни, и тянулся век.

Широко глаза раскрыл убиенный брат,
И глаза ему закрыл милосердный брат.

То не сказка и не быль, не высокий слог.
То пропел степной ковыль и навеки смолк.

* * *

Слезы — и преднизолон в пластиковой трубке.
Призраки со всех сторон протягивают руки.

В душе — ржавая вода и холодный кафель.
Не оставишь ты следа, а следы от капель

Высохнут в лучах зари. Лбом к окну прижавшись,
Бледное лицо утри рукавом пижамы.

Потому что жизнь одна, и другой не будет,
И земные имена те, что носят люди,

В Книге Жизни не прочесть, и любовь проходит,
И принес дурную весть ангел на обходе.