По строкам лавандовых книг. Часть 2

Заручившись окончательно поддержкой Западного Альянса и в надежде отодвинуть границы оккупированных территорий, Джоув пошел в наступление на ОНР, хотел вернуть под контроль прибрежную зону и шахты Монтиса. План с обесточиванием противника был просто блестящий, и конечно же, тут не обошлось без предателей в рядах солдат ОНР. Никто не собирался соблюдать договоренность в день затишья. Армия Патриума вплотную подошла к границам обесточенного Монтиса, ожидая команды перейти в наступление. Мой выстрел в разгар выступления сбил с толку обе стороны и спровоцировал огонь не только на центральной площади, но и на границах. Один из солдат Матиса опередил мою пулю, так правая рука главы повстанцев выжил, а я получила пулю в живот. Бой длился трое суток, пока ОНР не созвал все свои силы и не вытеснил Джоува обратно. Повстанцы понесли огромные потери. Новенькая столица республики выжжена дотла. Всех своих солдат, которых нашли на территории Монтиса, доставили под конвоем позора, как предателей в Кепитис, на честный привселюдный суд. Самыми скандальными подсудимыми, конечно же, стали несчастные студенты-активисты – Лаванда Мейсон и Примус Плант.

Я пробыла в искусственной коме пять долгих дней, в течении которых моё имя не сходило со всех заголовков газет и экстренных выпусков новостей. И здесь мы главные герои политических уловок, но это меня волнует меньше всего. Я не могла поверить своим ушам, когда Джудин рассказывал, как им удалось выжить. Наш спецотряд, в который я так яро рвалась, изначально был лишь хитрым ходом Леона, а само задание обреченно на провал.

Когда командир Леон остался у разбитого корыта с двумя проваленными попытками взять под контроль железную дорогу, он понял, что обречен на позорное фиаско – Литор будет захвачен с сотнями жертв, а сам командир пойдет под трибунал, и то, если выживет в мясорубке оккупации. Самой выгодной позицией было вступить в сговор с предателями Галлусом и Трибусом. Нас попросту, как коров на забой привели к самым воротам мясокомбината и сдали за три гроша – обещание пощады для литорцев.

Когда мятежники зашли в город, они честно выдержали условия договора и дали всем горожанам право выбора: стать гражданами самопровозглашенной народной республики бороться на их стороне, или уйти из города, оставшись верными рабами старого режима Джоува. Людям дали фору в четыре часа. Сбитые с толку литорцы не понимали до конца, что происходит, тратили кучу времени на сборы каких-то алюминиевых кастрюль, дырявых башмаков и прочей ерунды, другие же бежали без оглядки прямо в пижамах. Спустя четыре обусловленных часа, на рассвете, армия стражей в черной форме повесила красно-черный флаг на административный центр и принялась сжигать всё скромные владения нищих рыбаков.

Триша, Джудин, Вериния, Лидия, Лукас – все успели унести ноги. Спустя несколько дней, измотанные до изнеможения они добрались к воротам первого попавшегося города Патриума, откуда их доставили в Кепитис.

Леон осужден за привлечение несовершеннолетних к службе, приговор – пятнадцать лет лишения свободы. Никакой смертной казни, никакого трибунала. Почему? Да всё очень просто! Сам президент Джоув прекрасно знал какими ресурсами он управляет в этой войне. Таких детей как мы, за время революции полегло несчитанное количество, но только наша история, благодаря подонку Матису, была придана огласке. Джоув был вынужден не упасть в грязь лицом и наказать виновника, роль которого пришлась по душе Леону. Наверное, в разгар революции, когда каждый день несет новые смерти отсиживаться на полном обеспечении государства – это не наказание, а скорее награда, так что могу поспорить, этот командир счастливее многих из нас.

На регионы обрушилась анархия. Протестанты и приверженцы политики Джоува находятся в постоянном конфликте. Послезавтра состоится обнародованный суд над предателями, освобожденными из Монтиса. После перестрелки на центральной площади Прим официально объявлен сепаратистом, а наше появление на центральной площади – открытое нарушение мирных договоренностей со стороны ОНР. Двое солдат от тяжелых ран умерли уже здесь в Кепитисе, ещё трое и я находятся под медицинским контролем, пятеро включая Прим, доставлены в следственный изолятор, где дожидаются приговора.

Мой приговор уже объявлен, вот только ещё не в массы, а среди военачальников. Я официально признана психически неуравновешенной. Все мои выходки списаны на недуг, констатированный, как факт ещё в детстве. Как только рана от выстрела затянется, меня переведут в психушку. Джудин так говорит об этом, словно это моя мечта, которую он благородно смог воплотить в жизнь.