По строкам лавандовых книг. Часть 2

Я старалась быть хорошей девочкой, но получалось не так хорошо, как хотелось бы. Однажды, подонок Матис наказал меня за то, что мама всю ночь успокаивала меня после очередного приступа лавандовых кошмаров. Не выдержав, я рассказала всё матери, но она не поверила, а только обиделась и обвинила в том, что я не рада её женскому счастью и добиваюсь развода. Так получалось, что из-за моего эгоизма она останется одна с двумя детьми. Я проплакала целый день. Казалось, слова мамы в два раза больнее, чем все вместе взятые наказания Матиса. Больше мы никогда не говорила на эту тему, я только мечтала о смерти подонка, при чем в мечтах обязательным условием его смерти было то, что она наступит от моих рук.

От горького запаха сырости невозможно дышать, скрип двери и легкий приток воздуха заставляет внимание отвлечься от мерцающей лампочки и воспоминаний. Высокий, крепкий парень с черными как воронье перо волосами и Галлус нависли над моим измученным телом. Моё состояние настолько стабильно плохое, что я даже не моргнула, разглядывая палачей.

– Привет, куколка, ― ехидно насмехаясь склоняется надо мной Галлус. ― Ну что, может принесешь мне коктейльчик? ― Его смех заставляет ожить каждую клеточку, пропуская по ним, словно ток, отвращение и злость. ― А я тебя поцелую за это.

Неуклюжие попытки подняться с пола раздаются тупой болью по всему телу до самых кончиков волос.

– Конечно принесу, ― любезно отвечаю я, ― заказывай! Ты-то без алкоголя не справишься с поцелуями, а так хотелось…

Разъяренный Галлус зажимает в кулак косу и резким движением поднимает меня за волосы с пола. Не желая слышать хриплые крики, он хорошенько замахивается и бьет меня со всей силы по лицу.

– Что твой поганый рот сказал?!

Мгновенно металлический привкус растекается во рту, а теплая струя крови бежит по подбородку к шее. Зубы целы, но лопнула губа, а ещё я хорошенько прикусила себе щеку. Набираю полный рот слюны с кровью и как только он притягивает меня за косу ближе, плюю ему в лицо.

– Вот гадина! ― кричит Галлус.

Отбросив меня обратно на пол, он бьет ногой в живот. От удара всё сжалось, в попытках откашляться и отплеваться от крови я скручиваюсь, как бублик в горячей духовке.

– Эй! Он же сказал без следов! ― возмущенно пихает в плечо Галлуса чернявый солдат. ― Мы не за этим пришли!

– Вы правы…

«Кто такой «он»?», – не успеваю подумать, как Галлус снова подтягивает меня за волосы в попытке поставить на ноги, но сил не осталось ни на что, моё тело слишком вымучено и не справляется с такими простыми задачами. Падаю, издавая стон больше похожий на предсмертный вздох тюленя, чем на человеческий вопль от боли.

– Да чтоб тебя! ― с отвращением плюет в мою сторону Галлус. ― Заставьте её идти, ― просит он соратника, явно выше его по званию.

Открыв скрипящую дверь ногой так, что кажется она слетела с петель, своей фирменной походкой в стиле «крутого солдата», Галус выходит, позволяя чернявому напарнику, как тряпку перекинуть меня через плечо.

– Не смей сдохнуть! ― приказывает мне брюнет. – Не на моём участке!

Сдохнуть сейчас не худшая идея, но к сожалению, я только теряю сознание.

Следующие, что я вижу – седовласую женщину и суп. Суп гадкий до ужаса, от него желудок завязывается на узел и после каждой ложки, выдает его обратно. Женщина кажется доброй, она настойчиво пытается влить в меня хоть каплю мерзкого бульона, уговаривая, что он вкусный, просто я давно не ела и теперь сложно объяснить моему организму, что переваривать пищу необходимо для жизни. Суп и рвота быстро утомляет, я много сплю.

– Сколько я спала? ― хрипло разрушаю тишину.

Я открыла глаза около получаса назад. Всё это время я пыталась понять, что происходит и почему я ещё жива. Несмотря на то, что я едва могу говорить, услыхав мой голос старуха вздрагивает. Старуха увлеченно возилась с супом возле огня в самодельной буржуйке. На удивление я чувствую себя вполне сносно, а желудок на всю комнату кричит о том, как голоден.

В сарае где мы находимся выбито оконное стекло и, похоже, дверь не заперта. Никто не боится, что я убегу, а значит бежать некуда. Собравшись с силами, я сажусь на кушетку, где, судя по боли в мышцах, отлеживалась достаточно долго.

– Два дня, ― ласково улыбаясь отвечает старуха. ― Меня зовут Мария. Попробуешь поесть?

– Поесть? Хм… Меня дома кормили не так часто, как здесь. Я, что буду выступать в роли запеченного поросенка на праздничном столе к Рождеству?

– Чувство юмора есть, значит ты уже в порядке, ― потряхивая сморщенным от старости пальцем у меня перед носом, смеется Мария.

– К моему удивлению в порядке, ― констатирую факт.

С каждой минутой всё больше кажется, что это часть моих фантазий, а не реальность. Я покусываю раненую губу и осматриваю сарай в поисках лавандовых веточек, что в теории, должны стелиться ковром повсюду, но ничего подобного не происходит, а боль губы реальней некуда.

– Я сварила бульон, ― с полуоборота говорит старуха, суетясь возле разбитого шкафа. ― Суп ты выдаешь обратно. Постарайся хоть немного поесть и тогда наденешь вот это.

Она достает пакет с одеждой и кладет мне на колени.