По строкам лавандовых книг. Часть 2

Его теплая улыбка согревает изнутри, заставляя сердце трепетать от счастья до дрожи в кончиках пальцев. Прямо эйфория какая-то от всего парочки и то нелестных слов. Неужели я смогла? Не верится. Наверное, отец мной гордится, глядя сверху.

Вся эта беготня от одного почти покойника к другому утихала только к обеду. Место в палатах многим так и не нашлось, пришлось старым жителям с затянувшимися ранами отправиться обратно в часть и уступить место новичкам. Веринию переводят на некоторое время в военную часть, ухаживать за досрочно выписанными, а я теперь звезда госпиталя.

Несмотря на то, что денек выдался сумасшедшим, нам удалось устроить себе передышку. В надежде спокойно перекусить, мы решили ненадолго спрятаться у Лидочки на кухне. Нельзя конечно даже и думать о таком, но в какой-то момент я искренне обрадовалась сегодняшней суматохе – она заставила меня забыть о Прим, и грядущем разговоре. С обеда Лидочка оставила нам томленную с луком перловку и немного серого хлеба. Он ещё теплый и очень ароматный. Я забиваюсь в самый угол, усаживаясь на нижнюю полку стеллажа с кастрюлями. Вериния заняла почетный и единственный здесь стул, а Лидия повисла над моей головой, облокотившись на локти об холодный алюминиевый стол.

– Повезло, что наших мальчишек не было в этой бойне, ― на выдохе констатирует Лидия.

– В этой, ― вырывается у меня.

Лидия смотрит перед собой, словно в пустоту. Моё едкое подчеркивание ключевых слов повисает в воздухе молчанием каждой из нас. Уверена, мы все сейчас представили бойню, с которой может не вернуться один из них: Лукас или Прим. Прим… «Пусть бы хоть весь мир вымер, но только не этот мальчик. Он должен оставаться в живых» – мелькает у меня в голове. Ну вот, я снова больна мыслями о нём. О нём и моём решении.

– Война – это тоже такая жизнь, ― прерывает нашу тишину Вериния, подтверждая мои догадки об их мыслях.

Она права. Война – это тоже такая жизнь! Для некоторых она станет её заключительным этапом. Например, для меня. Даже если моё тело чудом уцелеет, не попадет под пулю или взрыв, разум вряд ли выдержит страх от каждого взрыва, рваных ран и постоянных списков рядовых спецотряда, в которых я выглядываю фамилию Прим. Именно поэтому я должна прекратить эту игру в любовь и избавить мальчика от бремени моего сумасшествия.

– Когда ты видела Примуса? – спрашивает меня Лидия.

Я не поднимаю глаза, ковыряю в тарелке воспоминая, когда была наша последняя официальная встреча.

– Позавчера, вроде бы… Снимала швы, и мы пили чай, ― не отрываясь от обеда, бурчу с полным ртом.

Это не вранье, но и не совсем правда. Ещё были поцелуи на задворках военной части, от которых дрожат поджилки, хитро спланированные, но будто бы случайные столкновения в холле кампуса, где мы украдкой касались рук друг друга и прятки в подсобках, что длились не больше минуты, но за это время он успевал утолить жажду запретных поцелуев. Кажется, я и сейчас чувствую сладость на языке и нежное прикосновение его теплой руки на шее.

– Позавчера значит. И всё? ― загадочно спрашивает Лидия.

Эта любопытная женщина до ужаса любит лезть мне в душу, а ещё похоже она уже выучила выдающие меня знаки вранья – к примеру бурчание под нос с полным ртом. Неловкий момент между мной и Лидией прерывает Вериния, она громко звенит тарелкой в раковине, чмокает в щеку Лиду и ноет, как не охота возвращаться к больным. Я вслед за ней запихиваю последнюю ложку в рот и тороплюсь бегом вымыть тарелку, чтобы успеть смыться с кухни, но не успеваю.

– Перестань морочить парня, Лаванда, ― рычит мне полутоном кухарка, оглядываясь, вышла ли рыжая из кухни.

– Не понимаю о чём ты, ― шепчу, не оборачиваясь.

Не могу смотреть ей в глаза после такой фразочки в лоб.

– Всё ты понимаешь… Оста…

Обрываясь на полуслове Лида громко вздыхает, одаривая убийственным взглядом рыжую бестию.

– Ну, ты идешь?! – кричит Вериния, повисая в дверном проеме.

Я хвастаюсь за подружку, как за спасительную соломинку. Целую Лидочку в щеку в знак благодарности за обед, и бегу обратно к работе завязывая на ходу косынку. Мы где-то были не осторожны, попали ей на глаза? Или дело в материнской проницательности? Лидочка знает нас не один год, а с началом революции квохчет над нами пуще прежнего, не исключено, что заметила искру проскочившую между нами. Главное, чтобы она не поделилась своими догадками с Джудином и Триш, или ещё чего хуже – с рыжей! Та-то быстрее, чем утренний вестник по телевидению все сплетни разнесет и не заметит.

Я иду в военную часть отнести медикаменты и свежие бинты для вечерней перевязки. Эта прогулка немного разряжает от усталости после тяжелого дня, но главное и единственное, о чем я сейчас думаю – возможно, мне удастся увидеть Прим, хоть одним глазком. Я твердо решила при следующей встрече заявить о том, что мы не можем продолжать это предательство, прятки и любовные многоугольники, но всё равно млею от разливающегося тепла по телу при одном только виде его светлых глаз.