По строкам лавандовых книг. Часть 2

Мой резкий смешок, что слюнями слетел на стол и существенно переменил настроение, вызван откровенным враньем Триш. Неужели эти концерты действительно для меня? Похоже Вериния права. Вчера после обеда, перед тем, как принимать смену, Триша ну никак не могла таять от поцелуев Прим на аллее, по одной простой причине – этим занималась я! Он ведь был в наряде. Мурашками по коже проносятся воспоминания: он прижимает меня крепко к себе, нежно целует и зарывается носом в волосы, словно не может надышаться мной, как свежим воздухом.

– Слушай, ― шепчет Вериния, оглядываясь, чтобы никто не услышал, наклоняя голову ближе ко мне, ― у меня есть припрятанное «хорошее настроение». Не хочешь сегодня встретиться перед сном на часик?

«Хорошее настроение» – наше новое кодовое слово для алкоголя. Раздобыть такую роскошь сейчас нелегко, но моя находчивая, обольстительная и предприимчивая подруга каким-то образом умудряется. В ответ я улыбаюсь. Не исключено, что сегодня мне будет это просто необходимо.

До конца дня я тысячу раз прогнала все возможные варианты грядущего разговора. Сложнее всего определиться с последним поцелуем. Могу ли я позволить себе такую роскошь? Или это только усугубит и без того тяжелый момент? Как бы мне не хотелось остановить время, но вечер близится.

Я накидываю его старую куртку (кажется, она даже пахнет как он) и иду на встречу в договоренное место. Получилось прийти раньше. Занимаю место на лавочке за высоким кустом, что в июне расцветет розами кровавого цвета. Отличное место для встречи. Фонарь не горит: перегорела лампочка, а новой нет. Куст закрывает единственную просматривающуюся сторону из окон. Закидываю ноги наверх, прижимая к груди, и укутываюсь в куртку. Вечер холодный.

– Долго ждешь? ― слышу шепот из-за спины.

От неожиданности я вздрагиваю. И как у него получается так беззвучно ходить? Напугал меня до полусмерти. Был бы это не Прим, больно ударила бы.

– Не знаю. Судя по тому, что пальцы ещё не замерзли – недолго.

Шевелю пальцами, проверяя их на степень охлаждения. Прим ловит мою руку и заключает между своими ладонями, подносит ко рту и обдувает горячим дыханием. Сердце сжимается от боли предстоящего разговора. Не знаю с чего начать, приходится перевести стрелки на него.

– О чём ты хотел поговорить?

Вижу, как он мнется, собираясь с духом. Наверняка уверен в моей категоричной реакции на предстоящие слова, при других обстоятельствах его сложно загнать в смятение.

– Вчера… Это наступление с левого фланга… Ну, понимаешь…

Прим неумело подбирает слова, а у меня по спине бежит холодок. Первая мысль – он собрался добровольцем в спецотряд. Гоню эту мысль и стараюсь дослушать.

– Столько парней не стало вчера. Просто раз и нет человека. Понимаешь? Я знаю, что нельзя разрешать себе даже думать о таком. Нужно верить, что всё скоро закончится, к нам обязательно вернется прежняя жизнь…

– Не ко всем нам, – не выдерживаю и обрываю его на полуслове.

От воспоминаний о маме и Мэл, ком в горле в секунду давит на слезы, но сейчас мы говорим не об этом, поэтому сглатываю и слушаю дальше.

– Конечно не ко всем, но я об этом и хочу сказать. ― Прим выдерживает паузу, смотрит мне в глаза. Наверное, они ещё блестят от сдержанных слез. ― Мы не знаем, что будет дальше. Более того, мы даже не знаем наверняка, что это «дальше» для нас наступит. Зачем мы мучаем себя? Зачем прячемся? Я устал и больше так не хочу. Понимаешь? ― Знаю к чему он клонит, и сейчас самое время сказать это, но я онемела и вообще забыла буквы, просто смотрю на него не в состоянии обронить и слова. ― Я знаю, ты просила дать нам время, подумать, как мягко объяснить все Трише и доктору, чтобы не ранить их чувства, но Дэл… Мне плевать на их чувства. Да, это так! Прости! Возможно, я жестокий и тысячу раз неправ, но пойми, я не знаю, сколько времени у меня осталось. Я снайпер. В прошлый раз твой доктор еле собрал меня по кускам. Я не хочу терять ни минуты. Я хочу, чтобы ты была только моя! Целовать тебя сколько угодно в каждую возможную секунду. Обнимать тебя, по любому поводу. Мне плевать на всех остальных и их чувства! Да пусть, хоть весь мир провалиться к чертям под землю, только бы ты была моей по-настоящему!

Каждое слово ранит меня без ножа в самое сердце. В груди пожар, легкие отказались работать. Слёзы накатываются на глаза. Стараюсь не дать скатиться ни одной, в итоге ничего не вижу под слоем собравшейся жидкости. Зачем он говорит это всё сейчас? Именно теперь, когда я твердо приняла решение отпустить его, он говорит все эти вещи, что заставляют меня умирать от счастья и от боли одновременно.

– Прим… Нет, ― пытаюсь вернуть себе голос, но слова не идут с языка. ― Прости меня. ― Вижу, как он меняется в лице. Его нежные глаза сереют от горечи, а ласковые руки медленно отпускают меня. ― Я приняла своё решение. Мы не можем продолжать это. Мы друзья, которые под давлением грустных событий, приняли обычную человеческую слабость за что-то больше. Романтично конечно…, но… мы не можем дальше предавать действительно любящих нас людей.