По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты

Вспомнить строки из бессмертного «Горя от ума» уместно еще и потому, что строительство газового завода, начатое в 1858 г., поддерживал петербургский обер-полицмейстер Петр Андреевич Шувалов, назначенный на этот пост годом ранее. Будущий шеф жандармов, ярый крепостник с диктаторскими замашками, человек, имевший влияние на Александра II; не считался, в отличие от Царя-Освободителя германофилом. Однако его деятельность в Остзейском крае, т. е. в Прибалтике, в середине 1860-х гг. дала повод редактору «Московских ведомостей» Михаилу Каткову обрушиться на Шувалова за его «прогерманский» курс.

Впрочем, в случае с комплексом заводских строений, числящихся под № 74 по Обводному каналу, радение «родному человечку» привело к тому, что все было сделано «по уму» и это сказывалось еще много лет. В 1910-е гг., в связи с переходом уличного освещения на электрическое, надобность в газовом заводе пропала. Его переориентировали на коксогазовое производство, а в 1970-е гг. завод, получивший название «Композит», стал специализироваться на выпуске инструментов для металлообработки. Он и сейчас работает, правда, далеко не в полную силу. Сказывается «горе от ума», а верней, от его нехватки, охватившее нашу промышленность в конце прошлого века с развалом страны. И теперь одни строения пустуют, другие используются различными организациями. Территория бывшего газового предприятия превращена в автостоянку. То есть, бернгардовское промышленное чудо и сегодня газы держит, но только выхлопные…

Тем не менее, несмотря ни на что, это немецкое творение является символом эпохи промышленного подъема России. Соотнося его со скандально известным проектом строительства «Охта-центра», якобы «символа двадцать первого века» современного газового общества, за которым стоял человек с немецкой фамилией; «символа», грозившего непоправимо погубить панорамы невских берегов, вспоминается совсем другая история русско-германских взаимоотношений.

Напротив бывшего газового завода, на другом берегу канала, в череде доходных домов второй половины XIX в. выделяется дом № 105/54, стоящий на углу Верейской улицы. Он корректно встроен в начале 1950-х гг. на месте дома, пострадавшего в Великую Отечественную войну. 12 сентября 1941 г. «на Верейскую, возле Обводного канала», попало три артиллерийских снаряда, — свидетельствовала в Ленинградском дневнике «Почти три года» писательница Вера Инбер.

Все же вернемся к истории более давней, связанной с архитектором парадного Петербурга Огюстом Монферраном. Только в створе Верейской улицы с Обводного канала виден гигантский купол Исаакиевского собора. Символично то, что он проглядывается от другой купольной постройки, связанной с промышленным Петербургом, хотя и принадлежащей другой эпохе. Ведь имя этого великого зодчего напрямую связано с историей появления газовых фонарей. Монферран конструировал и оформлял газовые фонари. А началась эта газовая эпопея в 1835 г., когда было образовано «Общество освещения газом Санкт-Петербурга» и построен первый газовый завод в Петербурге и в России, он располагался несколько ближе к современному Московскому проспекту.

«Газовое» прошлое этого места остается в названии Газового моста через канал, расположенного в створе Серпуховской улицы. Первый, деревянный мостик, возвели в 1830-х гг. для прокладки труб усилиями уже упомянутого «Общества». С южного берега Обводного канала начинались петербургские газовые магистрали.

Ныне существующий Газовый мост построили в 1984 г. Неподалеку расположен еще один пешеходный мост — Масляный. Наряду с Газовым в свете промышленного характера этого района он может вызвать ассоциации с аббревиатурой ГСМ — горюче-смазочными материалами. Но это не так. Масло в этом названии имеет кулинарное значение, поскольку мост находится в створе маленького Масляного переулка, именуемого так по масло-жировому комбинату.

Рядом с переулком на здании ТЭЦ (дом № 76) в 1982 г. установили мемориальную доску в честь работавшего здесь инженера-энергетика Казимира Петровича Ловина (1893–1938). В революционные годы он был комиссаром 1-й ГЭС, а в 1921 г. стал председателем объединения ПетроГЭС.

Главная же заслуга этого человека перед страной заключалась в становлении промышленной мощи советского государства. В апреле 1929 г. на XVI конференции ВКП (б) приняли решение о строительстве гусеничных тракторов на Урале. Осенью того же Ловина назначили начальником Челябинсктракторстроя. Ему принадлежало историческое решение. Когда встал вопрос о выборе модели трактора для массового производства, он предпочел советскому «Коммунару», выпускавшемуся в Харькове, американский «Катерпиллер». Для того, чтобы убедить в своей правоте правительство, нужно было обладать большой смелостью. «Катерпиллер», в котором советские конструкторы нашли недоработки, усовершенствовали. В 1932 г. из заводских ворот выехал отечественный трактор С-60 («Сталинец»).

Весной 1937 г. на Международной выставке в Париже трактор «Сталинец-60» так же, как творение Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», получил Гран-при.