По тонкому льду. Вдовы носят траур. Не вся трава зелёная

Я поднялся на второй этаж. Вошел в обеденный зал. Мне навстречу шла элегантная официантка с уставленным блюдами подносом, который она несла с профессиональной ловкостью: один край подноса держала правой рукой, другой лежал на ее правом плече. Она двигалась вдоль закрывающих кабины занавесей. Возле одной из них мы встретились. Получилось так, что я загораживал ей путь. Она беспомощно посмотрела по сторонам. Тогда я прислонился спиной к занавескам какой-то кабины. Они чуть раздвинулись. Не более чем на дюйм-другой. Проходя мимо меня, официантка ласково и благодарно посмотрела на меня.

— Спасибо, — сказала она. — Вы очень любезны.

Я не знал, сидит ли кто-нибудь в кабине, в которую немного влезла моя спина, но на всякий случай сказал через плечо:

— Извините, мне пришлось посторониться, чтобы пропустить официантку.

Когда я вернулся к своему столику, Берта что-то втолковывала Селлерсу. Лицо у нее было бордовое. Он подозрительно оглядел меня.

Я посмотрел на кабинку номер тринадцать, возле которой стоял, пропуская официантку с подносом. Вскоре к этой кабине подошла другая официантка. У нее на подносе стояли китайские блюда. Я наблюдал за ней. Вот она отдернула край занавески. Почему-то остановилась на пороге, глянула внутрь кабины. Потом сделала шаг назад. И неожиданно закричала. Пронзительный, страшный крик. Она пошатнулась, упала на пол. Грохот падающего полного посуды подноса почти слился с ее душераздирающим воплем. Занавеска самопроизвольно закрылась.

В зале на мгновение воцарилась жуткая тишина. Люди с недоумением смотрели друг на друга. Те, кто видел распростертую на полу женщину, вскочили с мест. Кто-то кинулся к ней. Откуда-то появился метрдотель. Он обошел лежащую на полу официантку, переступил через поднос и заглянул в кабинку номер тринадцать.

— Что это ты сделал с официанткой? — резко спросил у меня Селлерс.

— Я? Я ничего не делал..

— Ты сейчас проходил мимо нее. Я сам видел.

— Это была совсем другая официантка.

В этот момент метрдотель выскочил из кабинки и побежал.

— Убийство! — на ходу крикнул он.

Было видно, что он потерял голову.

Селлерс рывком вскочил со стула и как метеор метнулся к выходу.

— Что все это значит? — сердито спросила Берта.

Официантка поднялась на ноги и поспешила в сторону кухни. Поднос, тарелки и еда остались на полу.

Посетители по своему поведению разделились на две группы. Семейные пары проявляли откровенное любопытство. А немолодые мужчины с юными спутницами торопливо покидали зал. Некоторые посетители бросали на свои столики деньги, оставляя недоеденные обеды. Другие, не рассчитавшись, торопились к выходу. Их никто не останавливал, официанткам было не до них.

Я посмотрел на Берту. Она была безмятежна.

— Вы хотите, чтобы нас допрашивали как свидетелей? — спросил я.

Она покраснела.

— Что в конце концов происходит? — спросила она опять.

От выпитого шампанского ее глаза блестели как бриллианты.

— Как вы думаете, почему так поспешно смылся Селлерс? — спросил я.

Она в раздумье подняла брови.

— Потому, что в газетах могут появиться заголовки: «Убийство было совершено в двадцати метрах от сержанта полиции».

— Ну и что? — сказала Берта.

— Тогда на суде ему придется выступать в качестве свидетеля. Защитники своими вопросами загонят его в угол. «В какую сторону он смотрел? Что видел? Почему он видел так мало? Кто входил в кабину тринадцать? Кто выходил?» Потом последует самый пикантный вопрос: «Сколько вы выпили за обедом, сержант?» Если он скажет, что что-нибудь видел, его изрешетит при перекрестном допросе защитник. Если скажет, что ничего не видел, прокурор спросит, не потому ли, что был сильно пьян.

Берта быстро протрезвела:

— Давай быстренько отсюда сматываться, Дональд!

Посетители, которые в панике сбежали из ресторана, толпились теперь на тротуаре перед входом и требовали, чтобы им поскорее подогнали их машины. Я поймал молодого человека, который встречал меня на стоянке.

— Минуту, мистер Лэм, — пообещал он.

Я отрицательно покачал головой:

— Сразу! — И дал ему пять долларов.

Через несколько секунд он подогнал ко мне автомобиль. Я помог Берте забраться в него.

— Наплевать на вежливость, — резко сказала она. — Уедем, не попрощавшись с Баффином.

Мы поехали. Я отвез ее домой. — Она была молчалива и задумчива.

— Может быть, сейчас нам обоим стоило бы уехать из города по делам, — сказал я ей, прощаясь.

— Разве мы совершили что-нибудь такое, чего должны стыдиться?

— Пока нет, — сказал я и уехал.

Глава 7

Номер моего домашнего телефона не значился в телефонной книге. Не знаю, как его раздобыл Фрэнк Селлерс. Наверное, взял у Берты. Так или иначе, когда я еще только отпирал ключом дверь в квартиру, телефон надрывался от трезвона. Я снял трубку.

— Лэм?

— Это я, Фрэнк…

— Во время обеда тебя вызвали, так? Подошла официантка и сказала, что тебя просят подойти к телефону?

— Правильно.

— Я хочу сказать тебе кое-что насчет этого телефонного разговора.

— Что именно?