По ту сторону

— Да, действительно едут, — всмотрелся в даль Натан Петрович. — Заметь, не мчатся во весь опор, а именно едут. Больше двадцати…

— А куда им спешить? Мы ж никуда не денемся…

— Это точно! — сказал Натан и ухмыльнулся. — У меня появилась мысль на грани гениальности. Что, собственно, мешает нам попытаться сойти за мирных обывателей? Очкарик с Сергеем вполне себе тюлени, я — нормальный, не качок-супермен. Мы мирные люди, а всё безобразие натворил вот этот волосатый горилл — он перепугался и с цепи сорвался. А мы ему новую верёвочку на шею привяжем. Он будет на ней ходить, мычать и слюни пускать. Ну, типа ручной, а?

— Знаешь что!!! — оторопел от такой наглости Александр Иванович.

— Знаю, знаю! — заверил Натан Петрович. — А тебе жалко, что ли? Подумаешь, фон-барон какой, а сам даже кандидатскую не защитил! И потом: настоящего аристократа унизить может только другой аристократ или кто покруче. Ты же не станешь всерьёз обижаться на сопляка, который обзовёт тебя дураком — ранг не тот, верно?

— Ладно, — буркнул Александр Иванович. — Поведёшься с вами, обязательно научишься жрать всякую гадость. Как отвлекающий маневр такое может и сойти, но ненадолго. И я не вижу, зачем такой манёвр может понадобиться. Зато вижу… Вижу, что едут к нам одни бабы. Ну, и девушки, наверное, тоже… Похоже, с лошадьми они, в отличие от «ряженых», обращаться умеют профессионально.

— А оружие?

— Нет у них никакого оружия. Кроме сисек.

— Тогда нам хана, — констатировал Натан Петрович. — Однозначно!

А я вспомнил пейзаж, который видел с высоты при первой разведке. На северо-востоке острова (если солнце здесь на юге) имелись довольно обширные слабохолмистые пространства зеленоватого цвета — вероятно, поля, покрытые травой. Тогда я не придал значения этому факту, меня больше волновала далёкая синева моря, которая ограничивала здесь всё. Теперь же подумал, что, наверное, там-то все эти лошади и пасутся. Оттуда, скорее всего, и прибывают сюда всадники — вдоль моря по пляжу. И ещё одна мысль оформилась в моей голове. Я даже решился её озвучить:

— Господа, а не кажется ли вам данная ситуация несколько двусмысленной?

— Это ты к чему?

— К тому, что имеет место некая неопределённость. Дабы её устранить… не отправить ли нам к ним навстречу парламентёра?

— Что ж, это дело, — кивнул Натан Петрович. — У меня даже есть кандидатура.

— Это кто?

— А ты сам прикинь!

Я прикинул. Получилось, что идти надо мне — как самому малоценному члену экипажа. Остальные, похоже, подумали то же самое.

— Не боись, Вован, — успокоил меня Серёга. — Если что, я твоей жене отзвонюсь.

— Спасибо, родной, — кисло промямлил я. — Теперь мне бояться нечего.

К миссии своей я подготовился основательно — высыпал песок с камнями из кроссовок, справил нужду и одёрнул халат. А потом спустился на пляж, сел на песок и стал ждать, когда ко мне подъедут.

При более близком рассмотрении женщины оказались весьма разновозрастными, правда, старух и совсем уж детей среди них не наблюдалось. Все были в штанах, некоторые высоких «кавалерийских» сапогах или ботинках, а большинство в каких-то несерьёзных тапочках или кроссовках. Выше у всех по-разному: футболки, рубашки или только лифчики. Две девчонки, которым ещё нечего было класть в бюстгальтер, ехали голыми по пояс. На ходу вся эта кавалькада болтала-чирикала между собой и мало обращала внимания на окружающий пейзаж. Создавалось впечатление, что они просто прогуливаются, двигаясь за предводителем, точнее предводительницей. На общем фоне я выделил её не сразу, но когда расстояние сократилось…

Дама ехала на огромном гнедом жеребце довольно свирепого вида. Наверное, он был как минимум на десяток сантиметров выше в холке, чем любая лошадь в этой команде. Всадницу украшала длинная грива густых тёмных, чуть вьющихся волос, которые трепал встречный ветерок. А лицо… Лицо было вполне европеоидным, но относилось, вероятно, к тому типу, когда в самом расцвете девушку красавицей не назовёшь, зато с годами оно почти не меняется. Так что возраст предводительницы можно было на глаз оценить в пределах от 30 до 60 лет. Всё остальное, находящееся у неё выше седла, скрывала просторная вылинявшая футболка.

На подходе ко мне кавалькада чуть приотстала, а предводительница продолжала движение в прежнем неспешном темпе. Я сидел и смотрел как — всё ближе и ближе — жеребец переставляет ноги с огромными копытами. Невольно возникала мысль, что если вот таким копытом по голове… Или по корпусу… М-да-а…

Между нами оставалось, наверное, метра три, когда жеребец остановился, я встал на ноги, а всадница грациозно спрыгнула на землю. Многое сразу прояснилось: ростом она с меня или чуть ниже, лет ей хорошо за тридцать, она брюнетка с проседью, и широкой длинной её футболке очень даже есть, что скрывать — и выше, и ниже пояса.

— Привет, — сказала предводительница. — Я — Сара Моисеевна. Можно просто Сара. А вы кто будете? Вроде раньше не встречались, да?

— Я — Владимир. Можно просто Вова и на «ты».

— Взаимно! — кивнула женщина. — Осваиваешься? И как тебе здесь?