По ту сторону

— Утрируешь, — сказал Александр Иванович. — Что с недоучки взять? Но, вообще-то, очень долго в Московии слово «казак» было ругательным, особенно после Смутного времени. Но в принципе ты прав — Русь-Россию казаки Отечеством считали далеко не всегда. Они как бы отдельная общность. Её воспели Гоголь и Шолохов, а незабвенный Троцкий, помнится, выразился кратко и однозначно — зоологическая среда! Большевики даже такую кампанию затеяли — расказачивание. Так чего ради вы устроили тут скачки и танцы с саблями? — вновь обратился он к пленному. — Что мы вам плохого сделали?

— Так… Попугать хотели…

— Шутка юмора, да?

— Надо бы им первую помощь оказать, — неуверенно сказал я. — А то откинет кто-нибудь копыта… или гангрену схлопочет.

— Да и хрен-то с ними! — махнул рукой Натан Петрович. — Меня другое волнует. Эй ты, пугатель, вас сколько до кучи?

— Много!

— Я спрашиваю: сколько у вас боеспособного личного состава? Или ты хочешь попробовать на вкус собственные кишки? Это правильно! Я тебя сейчас разделаю по науке, остальные посмотрят и всё сразу расскажут. Они всё расскажут только ради того, чтоб умереть сразу, а не как ты. Начинать?

— Сто пятьдесят… Нет, нас — двести!

— Врёт, — тут же определил Александр Иванович и подал напарнику трофейную шашку. — Ты ему пашину надрежь внизу и тяни потихоньку.

— Триста! Нас триста сабель!

— Смотри-ка, мочу пустил со страху… — отметил библиотекарь. — И всё равно врёт. Наверное, он сейчас скажет всё, что пожелаем. Но с этого мало радости.

— Это точно, — признал Натан Петрович. — Один ведь ускакал.

— А что ж не добил-то?

— Отвлёкся… Но шутка юмора тут в другом: если их осталось хотя бы десятка два-три и все на лошадях, то они нас, пожалуй, стопчут. У тебя, часом, пулемёта нет? Против кавалерии, говорят, первейшее средство!

— Еропланы от кавалерии тоже помогают. Однако нету, — развёл руками Александр Иванович. — Может, как в старину, частокол построим?

— Слушай, от стройки — любой — меня просто тошнит, — сказал Натан Петрович. — Давай не будем ничего строить!

— Господа! — подал я голос. — Вы забыли о природных укреплениях. Почему бы нам, к примеру, не забраться вон на тот пупырь? Он, конечно, невысокий, но вряд ли лошадь сможет залезть на такой склон. Огнестрельного оружия у них вроде бы нет…

— Пожалуй, это мысль! — одобрил Натан Петрович и обратился к пленному: — Слышь ты, соль земли, у вас есть какое-нибудь метательное оружие? Ну, там ружья, автоматы, пистолеты, луки, арбалеты какие-нибудь, а?

— Есть! Нет… Нету-у!!!

— Да ну его к чёрту! — отмахнулся Александр Иванович. — Давай перебазироваться наверх. Если у них что-нибудь есть, мы из пленных баррикаду сделаем — пусть по своим стреляют.

— А вода?

— Ну, собственно говоря, воды нет и здесь. Что-нибудь придумаем…

Моё подозрение оправдалось — данная возвышенность оказалась какой-то корабельной надстройкой. Правда, я никогда не плавал на серьёзных судах и не смог понять, что она означает. Противника на горизонте видно не было, и мы занялись земляными работами — кое-как откопали дверь в помещение, на крыше которого расположились. Всё тут было переломано и присыпано песком, надутым сквозь дыры в стенах. В углу когда-то располагалась мойка или умывальник. Самой раковины не было, но кусок загнутой трубки с краником из стены торчал. Вспомнив своё общение с рыбаками, я внутренне хихикнул и стал его крутить, как бы открывая воду. И случилось чудо!

Что-то хрипнуло, хлюпнуло и… пошла вода! Сначала мутная и ржавая, а потом вполне чистая и пресная. Вот это да!

Можно сказать, что «радости нашей не было предела», но Натан Петрович чем-то вдруг озаботился. Он подобрал какую-то железяку и выломал дверь в соседнее помещение. Там было темновато, и никто за ним не последовал. Некоторое время мы слышали его сопение, он что-то ронял, матерился и, кажется, рыл. Наконец бывший строитель-отделочник вернулся обратно — ещё более озадаченный.

— Ты чего, Нат?! — вопросил удивлённый Александр Иванович.

— Чего, чего, — буркнул Натан Петрович. — Впечатление у меня, понимаешь?

— Нет. И какое же?

— А такое: вода ниоткуда льётся!

— Здрасте…

— Труба с той стороны обломана — никуда она не ведёт.

— Так не бывает!

— Без тебя знаю, что не бывает! Если живы будем, надо свет какой-нибудь организовать и покопаться там. Может, где подводка есть, а я не заметил?

— Да-а-а… Дела-а… Хотя, с другой стороны…

— Полундра!!! — донёсся сверху крик Серёги, оставленного наблюдать и охранять пленных. — Свистать всех наверх!!!

Глава 5. Всадницы

— И чего мы тут орём? — поинтересовался Александр Иванович, влезая на крышу. — «Полундра» вроде бы в буквальном переводе означает «падает вниз». Это старинный сигнал опасности у мореманов. Но реальный смысл он имел лишь на парусниках.

— Как ни банально это звучит, но ничто на земле не проходит бесследно, — вздохнул Серёга. — И ответки нам не миновать. Чёрт вас дернул крошить этих «казаков» в капусту! Ну, отогнали бы: кыш, дескать, кыш! А то сразу в лоб, сразу зубы долой и глаза на задницу…

— Это ты к чему? Едут, что ли?

— Ну, типа… И до хрена…