По ту сторону

— Это заметно… — коротышка переключил внимание на нас с Серёгой: — Милостивые государи! Позвольте представиться: Никитин Александр Иванович. Работаю библиотекарем, подрабатываю в «боях без правил». Вот это — Иванов Натан Петрович. По последней профессии он строитель-отделочник, но ни фига драться не умеет и, по-моему, уже нигде не работает. Потому что разбогател.

— Везёт же людям!..

— Дело тут не в везении, — уточнил коротышка. — Просто пару раз нас с ним нанимали для путешествий в прошлое.

— С тобой я никуда не нанимался! — буркнул длинный, без особой, впрочем, агрессивности.

— В общем, мы оба получили возможность жить не так, как можется, а как хочется. И вот в процессе нашей с ним дискуссии перед ужином к нам зашли — как бы в гости. После этого мы оказались где-то не там. Верно?

Я почти придумал, что ответить, и уже начал, но коротышка остановил меня жестом:

— Продолжу, если позволят милостивые государи. И я, и этот длинный «сапиенс» некоторый опыт перемещений имеем. По моим наблюдениям это не прошлое. И не будущее. Это какое-то… Ну, не важно. Лично я задарма куда-то перемещаться не соглашался. У меня, между прочим, на завтра назначена встреча — интимная. Точнее, две… Но это не важно! А важно понять, какое отношение ко всему этому имеет мой сосед сверху. Вроде бы я ему зла не творил, а?

Тут уж мне оставалось лишь молчать — время солировать Серёге. И он начал свою партию:

— Господа! Вы любите громкую весёлую музыку?

Гости переглянулись и пожали плечами, что, вероятно, означало отрицательный ответ.

— И мне не нравится. Особенно, когда это насильно. В общем, в моём распоряжении оказался некий прибор. Это — явно хай-тек непонятно чьего производства. При помощи этой машинки можно «тушить» «глухарей» и много чего ещё делать.

— Во! — поднял волосатый палец коротышка. — То-то в последнее время в моей фатере жить стало легче и веселее! А то, понимаешь, справа сериал по телевизору смотрят, а слева тяжелый рок слушают. Бить некого: там полуглухая старушка, а здесь девчонки-морковки квартиру снимают. А стало тихо. Так это ваша заслуга… М-м-м?

— Сергей Николаевич, — раскланялся Серёга. — Честь имею!

— Ча-аво ты имеешь?! — вскинул брови длинный гость.

— Заткнись, Натан Петрович! — попросил коротышка. — Не мешай работать. Ну, это понятно. А мы-то здесь причём? Мы ж музыку не заводим! Ну, бывает, в процессе обсуждения чего-нибудь шваркну я ентим евреем об стенку. Или об пол…

— Это кто кем шваркнет!

— Не перебивай! Так вот: я же не антисемит, я же стараюсь ни его, ни им сильно не бить. Есть у меня соседи и поближе, но они как бы ничего против не имеют. Так в чём же дело?

— Объясню, если позволите, — встрял я. — Данный прибор во многом загадочен и непонятен даже для его хозяина. А тут он оказался в моих руках. Ну, я сдуру, от переизбытка впечатлений и нажал на кнопку. Может быть, не на ту. Точнее, зря, конечно, вообще на что-то нажимал. Но так уж получилось. В общем, если кого-то надо бить, то бейте меня. Только не по очкам…

— И много вы этих впечатлений приняли?

— А бес его знает, — пожал я плечами. — Бутылка была тёмная, в ней не видно, сколько осталось.

— Литровая или ноль-семь?

— По-моему, литровая.

— С этим всё ясно, да, Натан Петрович?

— Куда уж яснее! А обратно?

— А обратно никак, — развёл я руками. — Пока получается, что для возвращения нужно находиться в той же точке, в какую прибыли. Но это — плавучий остров. Он успел сдвинуться куда-то, и мы застряли. Вот ищем другие способы возвращения.

— И как?

— Пока никак. Народу тут много, попадали они сюда, наверное, без помощи приборов. Может, и выйти отсюда можно… волевым усилием? Короче, информации пока собрали мало, но с прибором — глушняк.

— Да-а-а, милостивые государи, удружили! — печально вздохнул библиотекарь.

На некоторое время воцарилось молчание — похоже, наши гости пытались осознать масштабы беды, в которую попали. Уж не знаю, успели ли они это сделать до того, как события начали развиваться дальше.

— По-моему, там лошади, — сказал Серёга и показал пальцем вдаль вдоль пляжа.

— Н-да? — усомнился Натан Петрович, прищуриваясь на горизонт. — Мы вроде бы как раз оттуда и пришли, но никого там не видели. Однако это точно лошади… Слышь, страшила, ты лошадей любишь?

— Кушать люблю, а так — нет! — пожал плечами коротышка, которого звали Александр Иванович. — А почему ты спрашиваешь? Я ж тебе рассказывал, что на них вырос. Или ты думаешь, что тхо-Найгу одними мамонтами питались?

— Пошёл ты со своими мамонтами… — задумчиво проговорил длинный, продолжая вглядываться вдаль. — Вот у меня такое впечатление, что это даже не лошади, а всадники. Да перестань ты чесаться, блин горелый, лучше посмотри!

Коротышка отвлёкся от своих дел и, привстав на цыпочки, глянул в указанном направлении.

— Ну, всадники… Больше пяти, но меньше десяти… Штук шесть…

— Слушай, Александр Иванович, у тебя глаза не моим чета — ты ж первобытный! Вот и объясни людям, казаки это, гусары, самураи или амазонки? И что такое у них в руках: дубинки, шпаги, мечи, катаны, сабли или шашки? И что они собираются делать: прискачут и порубают, да?