По ту сторону

— Слушай, не люблю я человечину, — пожаловался коротышка. — От людей меня тошнит.

— А ты омепразол принимай за полчаса до еды — говорят, помогает.

— Это кому как, — хмыкнул коротышка. — Слушай, а тут, оказывается, девушки водятся!

— Где?? — завертел головой длинный.

— Да вон — на бугре.

Сердце моё как-то неприятно сжалось — на перегибе «мола» действительно стояла Света. Наверное, она хотела к нам подойти и что-то ещё сказать. Или услышать… А мы…

Длинный, наконец, заметил женщину и встал на ноги.

— И правда… Ох, какая…

— Отвали, это моя добыча! — злобно прохрипел коротышка. — Такие женщины для отличников, а ты троечник!

— Неправда! — возмутился длинный. — Я иногда и четвёрки получал!

— Отвали, говорю! Я иду знакомиться!

— А чой-то именно ты идёшь? Я же гораздо красивше!

— Это поправимо, — сказал коротышка. — Лови!

Дальше произошёл какой-то цирковой трюк: из позы «сидя» коротышка взвился в воздух и, похоже, попытался нанести оппоненту удар ногой в голову. Однако тот успел поставить блок и попытался перехватить конечность. Перехватить не смог, но нападавший не удержал равновесия и полетел на песок. Впрочем, он успел сгруппироваться и тут же вскочил на ноги. У «собеседников», похоже, от этих упражнений даже дыхание не сбилось.

— Так чья это добыча?

— Конечно, моя, но… А ты уверен, что это — добыча?

— Ясен перец…

— А если наоборот? Ты сколько раз женат?

— Ну, всё-таки… — смутился длинный.

— И я о том же! Судя по походке, по контуру фигуры тела, по изгибу талии… Нет, я, пожалуй, в сторонке постою. А ты знакомься!

— Не, — сказал длинный, вновь усаживаясь на песок в позе «лотоса». — Это вопрос философский, а не половой. Иди сам знакомься.

— Вот я сейчас всё брошу и побегу, — ухмыльнулся коротышка. — Я уже привык, что бы за мной девушки сами бегали. Сама придёт. Если захочет. А не захочет, так и не надо.

— Что-то она сюда не рвётся…

— Тупой ты, Натан Петрович — извини за прямоту! И ни хрена ты в женщинах не понимаешь. У неё же сомнения! Вот появились мы — все такие крутые и в трусах. Женщине уж-жастно интересно, кто это такое пришли? Шестёрки или альфа-самцы? Может, один из них — мечта моей жизни?

— Так подошла бы и посмотрела. Или пощупала — делов-то… Мечта любой женщины — это я.

— Вот тут вы глубоко ошибаетесь! — обрадовался коротышка. — Потому что мечта любой женщины — это я. И не надо строить иллюзий! Вы — продукт недавней неолитической революции. Самец — весь из себя длинный, хулиганистый и наглый. А я — отголосок другой эпохи. Я — настоящий, а вы — новодел!

— Да ты ва-аще неандерталец!

— Ну, наверное, я неандерталец — не буду этого скрывать! А вы, часом, не еврей, Натан Петрович?

— Может, и еврей, — вздохнул длинный. — Но не галахический — мама у меня русская. Точнее русско-якутско-тунгусская метиска.

— А негров-ефиопов у вас в роду не было? — хихикнул коротышка. — Про папу я вообще не спрашиваю!

— А что папа? У него балтийские корни. Из викингов, наверное. Тут дело тёмное… А что ты опять до меня докопался?!

— Да я вас — евреев — за три километра без очков вижу!

— Заткнись, неандертальская морда!

— А в рыло?

— Это кто кому…

Драться, похоже, им было лень. Поэтому они лишь обозначили готовность бить друг друга, а сами так и остались сидеть на песке.

Серёга млел и, похоже, вмешиваться в процесс не собирался. Света исчезла из поля зрения. Пришлось мне брать инициативу в свои руки:

— Господа, судя по экстерьеру, мы принадлежим к одному биологическому виду. Он называется Homo sapiens. То есть человек разумный. К этому виду и его представителям я особых симпатий не испытываю, однако… Однако у этих существ, как и у многих других, есть территориальный инстинкт.

— Точно инстинкт? — поинтересовался коротышка. — Не рефлекс?

— Н-ну-у… — несколько смутился я. — Речь не об этом! Практически во всех культурах нашло отражение это чувство — чувство своей территории. Её можно окопать рвом и огородить частоколом, можно просто пописать на кустики по периметру. Это — технические детали. Я, собственно, клоню к тому, что на подсознательном уровне у высших млекопитающих закреплено: попав в новое место, нужно воевать или договариваться. В общем, как-то оформлять отношения с теми, кто был здесь раньше.

— Во грузит, — сказал длинный. — Дольника начитался!

— Не факт, — возразил коротышка. — Может, Маркова? Хотя и у Щепетова есть эпизод, где старый чукча убивает пришельцев, потому что они с ним не поздоровались.

— Твой Щепетов — отмороженный компилятор! — возмутился длинный. — Первоисточники читать надо!

— Вот ты будешь меня учить, что надо читать, недоучка хренов! Но некое зерно в этом есть, а?

— Ну, типа есть…

— В том смысле, что они вот тут лежат на песочке, а мы пришли. Или надо их сразу бить, или представиться и попросить разрешения посидеть рядом.

— Да я вот этого знаю, — сказал коротышка, указав пальцем на Серёгу. — Он у нас на пятом этаже живёт. Вполне безобидный мен.

— Ну, ты его знаешь… Ну, безобидный… А какого хрена мы тут оказались?!

— Это вопрос! Думаешь, из-за них?

— Ничего я не думаю!