По ту сторону

Вероятно, несколько (вряд ли много) поколений назад в посёлке охотников-собирателей произошло некое событие. Это могло быть появление одной или нескольких волевых высокоранговых женщин или гибель «сильных духом» мужчин в стычках с соседями. Произошёл едва заметный дрейф традиций – женщины получили больше свободы. Оформилась и закрепилась новая традиция. Она заключалась в том, что женщина сама выбирает себе мужчину. А выбирают дамы одних и тех же, особенно уже выбранных другими, мужчин. В итоге в каждом поколении формируется 2-3 гарема, включающие практически всё половозрелое женское население посёлка. Хозяевам гаремов – альфа-самцам – естественно, не прокормить такую ораву детей и женщин. Это вынудило женщин активизировать собирательство в ближайших окрестностях селения. Основой питания постепенно стал дикорастущий злак хурук. Его много, он плодоносит почти круглый год, правда, с разной интенсивностью. Хорошо высушенные зёрна могут храниться неограниченно долго. Путь от колоса до каши долог и трудоёмок, однако, по мнению туземок, игра стоит свеч.

Белковую пищу добывают хозяева гаремов (охота и рыбалка). Иногда они это делают совместно с холостяками, но на равных правах. Отбирать у холостяков их добычу альфам не удаётся, поскольку те в случае агрессии дают дружный отпор. Делиться мясом или рыбой у них принято только в обмен на секс с женщиной. Однако хозяева гаремов этого категорически не поощряют, поскольку не хотят иметь дела с чужими детьми.

Раздел плодоносящей территории между кланами (гаремами) уже произошёл и закрепился. Имеют место воровство и конкуренция. Уже выработаны приёмы подсевания наиболее крупных зёрен после периода дождей, а так же частичная прополка. То и другое даёт ощутимый прирост урожаев и, вероятно, станет традицией».

– Может станет, а, может и не станет, – раздумчиво проговорил Натан. – Наверное, не они первые и не они последние.

– Да, – согласился Александр Иванович, – по исторической логике шансов на светлое будущее именно у этой общности не больше, чем у всех остальных. То есть исчезающее мало.

– А что ты понимаешь под «светлым будущим»? Вот, к примеру, наша родная современность – это чьё-то оно, да?

– Сложный вопрос, – вздохнул бывший учитель. – Смотря что с чем сравнивать и кого с кем. Члену правящей династии в какой-нибудь древней Месопотамии жизнь заводского рабочего или колхозника вряд ли представится светлым будущим. А вот рабу в каменоломнях той же условной Месопотамии колхозный быт может показаться раем.

– Слушайте, – подал голос Серёга, – я в этих вопросах не специалист, но где-то читал или слышал, что главный критерий оценки обществ и государств, в принципе, может быть универсальным и абсолютным. Где выше ценится человеческая жизнь, там и лучше, то государство более развитое и продвинутое, даже если оно бедное.

– К сожалению, всё не так просто, – сказал Александр Иванович. – В массе своей бедные и голодные добрыми не бывают. Для того чтобы нравы по-настоящему смягчились, нужна прежде всего сытость. Нет, даже не сытость – она может быть и пайковой, а изобилие корма. Причём в условиях изобилия должно вырасти не одно поколение.