По ту сторону грез

— Они лгут тебе, — глядя прямо мне в глаза, выдохнул призрак. — Им нужен артефакт. Им плевать на людей.

Пентаграмма опять мигнула, силовые линии принялись икриться и сверкать, словно по ним пустили ток высокого напряжения. Некромант вскочил на ноги, пытаясь удержать призрака в сети магии. Но я уже говорила, что призрак приходит по собственному желанию и говорит ровно столько, сколько хочет сказать. И сейчас профессор явно посылал всех нас мягко и ненавязчиво.

— Из-за забав вашего сына развяжется война, — я отлепилась от стены и встала рядом с инквизитором. — Погибли люди! Может погибнуть весь наш мир!

Призрак перестал метаться в круге, как птица, запертая в клетку. Он снова замер и приблизившись к силовой сетке, тихо произнес:

— Людей губит страх и ненависть, девочка. Наш мир болен. Его уже ничем не спасти, и виной тому совсем не мой сын. Он просто хочет немного счастья… И он его заслужил.

— Он меняет мир снов, — неуверенно произнесла я, — Это закончится очень плохо, помогите нам.

Профессор, молча, помотал головой и снова уставился на меня тусклыми, безжизненными глазами.

— Такие как ты могли менять миры, создавая свои, рождая другие реальности. И что вы получили взамен? Стали изгоями, с запертой силой. Представь, что они сделают с моим сыном… и что потом они смогут сделать с другими… Ты сможешь нести этот груз?

Его взгляд, его слова, его поведение, все это наталкивало на очень неприятный вывод. Профессор убил себя и вправду не от чувства вины. И не от отчаяния. Он принес себя в жертву, порвав единственную нить, которая могла привести к его сыну.

— Все, я больше его не удержу, — задыхаясь, прохрипел некромант. — Он сейчас прорвет купол.

Стекла в окнах задребезжали, по комнате прошла холодная волна, а потом купол взорвался ослепительным светом, на миг, ослепив всех нас. Некромант со стоном повалился на колени, прижимая к груди обожженные руки. Я тоже повалилась на пол, совершенно не грациозно рухнув на пятую точку. Кто-то чертыхался, кто-то, натыкаясь на мебель, пытался выйти на улицу.

— Манои, разворачивай петлю, — рявкнул Стоун, помогая мне подняться на ноги.

Стоун был единственным островком спокойствия и собранности в этом бедламе. Джаспер, роняя стулья, помчался к эльфу, роющемуся в своем необъятном саквояже. Опять закипела работа.

Я ни разу не видела работы «петли». Эльф устанавливал в центре комнаты какой-то кристалл на триноге. Джаспер рассыпал по комнате странного вида пыль. Стоун снимал пиджак. Странное разделение обязанностей. Меня снова оттеснили в дальний угол комнаты, и оставалось, только молча наблюдать за мужчинами.

Стоун теперь закатывал рукава рубашки, Манои протягивал ему какой-то странного вида амулет. По комнате разлетелись первые фразы заклинания, которые метаморф зачитывал с закрытыми глазами. По гостиной пополз светящийся зеленым, туман. А на руках Стоуна вспыхнули рунические вязи, проступая под кожей, как диковинная татуировка от запястий до локтей. И мир вокруг ожил, пришел в движение, мелькая образами и грохоча какофонией звуков.

Вот старый профессор сидит у окна, читая книгу. Вот приходит экономка, а за ее спиной маячат странного вида люди. Двое мужчин в шляпах и дорогих костюмах. Женщина уходит. Профессор медленно поворачивает голову.

Они о чем-то говорят, но звуки до нас не долетают, словно мы смотрим кино без звука. Изображение мигает и идет рябью, разлетаясь по комнате зеленоватыми искрами.

— Глушилка, — недовольно простонал Джаспер, — это явно не просто прохожие.

— Они спрашивали о молодом артефакторе Майке Фэррексе. — опуская руки, произнес Стоун. — Прочесть по губам — не проблема.

— Но кто они? — снова ныряя в свой саквояж, пробубнил Манои.

Стоун не ответил, бросив на меня многозначительный взгляд. Да, мы оба помним тех парней, что пытались выкрасть меня в темном переулке. Это они? Или новые игроки на арене?

— Джасс, — Стоун кивнул Джасперу, — возьми кристалл и отнеси в лабораторию, — Вэльд, собери с ребятами ментальные осколки и направь туда же.

Манои попытался возразить, но исполнительный Джаспер уже паковал кристалл в специальный футляр, а стайка инквизиторов «рассыпалась» по комнате, алчно разглядывая каждый ее закоулок.

— Пойдемте, Тори, — Стоун взял меня за локоть и повел к выходу.

* * *

— Вам тоже показалось, что он испугался тех людей? — шепнула я, когда Стоун сел рядом со мной в авто. — Потому что я не могу об этом не думать.

Стоун внимательно всматривался в лобовое стекло, выворачивая автомобиль на проезжую дорогу.

— Вот вам и акт отчаяния, — выдохнул инквизитор. — Страх заставил его оборвать единственную нить, ведущую к сыну. Это очевидно. И решился он на это после визита незнакомцев.

Я зябко поежилась, хотя в автомобиле было не просто тепло, а даже душно. Весеннее солнце нещадно раскалило железную обшивку и превратило сидения в маленькие орудия пыток. То, что сказал призрак застряло в моем мозгу и зудело там, словно накрытая стаканом муха. Что инквизиторы будут делать с найденным артефактом? А с артефактором?