По ту сторону грусти (СИ)

Домой они пришли почти в молчании, лишь изредка перебрасываясь словами.

А Алесе внезапно подумалось, что эта легенда - почти о них: им ни в коем случае нельзя оказываться вместе, и весь этот день был от начала и до конца страшнейшим проступком, нарушением всех правил безопасности, вместе взятых. Дай-то Бог, чтобы всё обошлось.

- Ну вот и ночь на дворе, пора возвращаться, - вздохнул Юрий Владимирович. - Спасибо тебе за этот день. Это был самый необыкновенный сон в моей жизни, временами я даже начинал верить, что всё происходит наяву.

Если бы он знал, что нисколько не ошибся! Но есть такие вещи, которые даже председателю КГБ знать не полагается.

- Это и для меня самый чудесный сон за всю жизнь, - негромко произнесла Алеся.

- Мне только неловко, что ты постоянно тратила на меня свои деньги, - строго заметил Андропов. - Хоть это и сон, но надо и честь знать.

- Это командировочные.

- Тем более! Так как я мог бы с тобой рассчитаться?

- Дай автограф.

- Я что, похож на кинозвезду? - фыркнул он.

- На кинозвезду нет, а на греческого князя - да.

- Хватит, я серьёзно спрашиваю.

- Ну тогда... может, всё-таки сфотографируешься со мной?

Он помедлил и тяжело, смиренно вздохнул.

- Ладно уж. Давай.

Несмотря на искусственное освещение, получилось весьма неплохо. Правда, заметно было, что не так уж они похожи, мимика, например, совсем разная. Но Алеся всё равно была готова прыгать по квартире, как олень - и хранить эти снимки всю жизнь. "Надо завтра пойти напечатать", - подумала она и даже быстренько пометила это в ежедневнике.

- И всё же этого мало.

- Ничего, это не последняя встреча. Я ещё придумаю, что с тебя взыскать, - пригрозила Алеся. - Теперь... Так, надо сделать чай, - подчеркнула она, - чтоб ты себя нормально чувствовал, когда проснёшься.

Потом она пошла готовить постель и впала в неприятную растерянность, обнаружив, что белья-то постелить на диване - нету. Потом они с Юрием Владимировичем долго препирались, ему было неудобно, он ни за что не хотел сгонять её на диван под старый плед, Алеся, в свою очередь, не пускала его. В итоге молча разошлись - он в душ, она на кухню. Выбрала самый лёгкий из известных составов, горькие травы кидать не стала. Пока в воздухе разливался аромат земляничных листьев и мяты, она думала. Но не придумала ничего - не очень-то поразмыслишь, когда необходимо зачитывать формулы и чертить в воздухе руны.

Он пил из маленькой чашечки, полулёжа в постели, она - усевшись на краешке кровати, в сосредоточенной, на самом деле ритуальной тишине. И всё равно в это серьёзное молчание закралась крамольная мысль: "Какая майка симпатичная" - хотя майка была самая обычная, советская. Алеся кашлянула и составила чашки рядом на тумбочку, где рядом пристроились давешняя книга, его очки и её линзы в коробочке. Она забралась под одеяло и заметила, что Юрий Владимирович уже почти заснул, несмотря на включённый свет. "Устал", - растроганно подумала Алеся.

Вспомнились слова колыбельной, что когда-то пела ему няня: "Петушок уснул давно, спит и курочка, засыпай и ты, дружок, мальчик Юрочка" - Алеся тихонько засмеялась, ей стало так тепло на душе - она осторожно потянулась, поцеловала его в лоб и прошептала:

- Спокойной ночи, мальчик Юрочка.

Она щёлкнула выключателем, устроилась на своём краю под одеялом и замерла. И всё-таки не выдержала, пододвинулась ближе и бережно взяла его, спящего, за руку. Всё-таки нужно, чтобы кто-нибудь когда-нибудь это делал.

Глава шестнадцатая

Рубеж

Странным образом всё снова напоминало тот, первый, раз...

Алеся заметила, что она злоупотребляет словом "странный". Оно не то, чтобы приелось, но избилось и опростилось до состояния ключей во внутреннем кармане сумки, к которым рука тянется абсолютно бездумно. Наверное, это симптоматично. Немного напоминало рейтинг самых популярных слов, употребляемых во время учёбы в Швеции за неимением более выразительных, полных и созвучных говорящему. Они составили топ-3 вместе с весёлой пышноволосой Магдой из Лодзи, и самыми популярными оказались: "konstig", "ganska" и "mДnniska". В итоге получался "en ganska konstig mДnniska" - что ж, идеальное описание её самой - можно сказать, знаково.

Итак, "напомнило первый раз". Из квартиры съехала так же тихо и нарочито бесследно, как тогда из отеля в Науяместисе, и ещё удивилась, как естественно и непринуждённо опустела квартира в отсутствие её вещей. В этом было даже что-то обидное. Бывает ведь, даже многолетнее жилище кажется времянкой, а с каким-то там двухдневным пристанищем сроднишься через час.

Ключ, как сказано, опустила в почтовый ящик. Было в этом что-то игрушечно-гэбэшное. Да впрочем, как вся её жизнь, говоря откровенно.