По ту сторону льда

 — Забери меня отсюда, Торн, — тихо попросила она. — Пожалуйста, забери меня. Я не хочу оставаться одна. Только не сегодня.

Сейчас ее глаза казались пронзительно-зелеными, как никогда, одна из горячих соленых капель упала мне на руку, обжигая своей раскаленной сутью.

Я осторожно привлек Солливер к себе и произнес:

— Хорошо, Сол. Сейчас поедем.

— Стрелявший — бывший снайпер, — сообщает Роудхорн, — в прошлом работал на спецслужбы Лархарры. В настоящем наемник, на клиентов выходил через поставщика подобных услуг. Сейчас оба мертвы.

Даже не сомневался.

Мне всегда интересно: когда кто-то берется за заказ, связанный с первыми правящими лицами, он всерьез рассчитывает на то, что ему просто выплатят гонорар, и забудут? Я бы предположил, что здесь дело не в деньгах, и Роудхорн высказывает то же самое:

— Поставщика, на мой взгляд, убрали, чтобы замести следы. Моя версия такова, что в этот раз с ним работали напрямую, и что ему сделали предложение, от которого он просто не смог отказаться.

— Согласен, — отвечаю, глядя на рассыпающийся огнями ночной Хайрмарг. — Продолжайте прорабатывать эту версию.

С ним я прощаюсь, но по-прежнему смотрю на город, над которым не видно звезд. Слишком много неона, даже если приглушить свет, будет видна не россыпь Драконьей лапы, а отдельные, самые яркие искры, как последние вспышки затухающего костра.

— Пойдем отдыхать?

Солливер обнимает меня и прижимается подбородком к спине. Я оборачиваюсь:

— Зачем ты поднялась?

— Проснулась. Стало страшно, — она смотрит мне прямо в глаза. — Знаю, это на меня не похоже, но у меня до сих пор перед глазами снег, и кровь, кровь, кровь…

Крови было не так много. Я видел снимки: лазерное оружие просто прожигает дыру, почти мгновенно запаивая сосуды, поэтому и брызги — как рассыпавшаяся крошка из сухого окрашенного бисквита. Тем не менее я могу представить, что она пережила. Когда на твоих глазах умирают трое, один из которых закрывает тебя собой, спокойно спать после такого может даже не каждый полицейский или мергхандар.

Солливер повезло потому, что она наклонилась завязать шнурок. Точнее, наклонялась, чуть сдвинулась — и ушла от прямого выстрела в сердце. И потому что в следующую минуту защищавший ее мергхандар закрыл ее собой.

— Тебе нужно поспать, — говорю я.

— Сколько можно спать? — Она глубоко вздыхает. На ней один из моих халатов, и в нем она кажется совсем тонкой. — Я даже во сне от них бегу. Снова и снова. Не знаю, сколько еще это будет продолжаться…

— Мне снилось, как убивают моих родителей. Первые несколько месяцев после покушения. Я стоял, опустив руки, и ничего не делал. Тогда мне казалось, что я действительно ничего не сделал.

— Торн, тебя там не было.

— Не было, — подтверждаю я.

— А если бы был, тебя бы сейчас не было со мной, — она глубоко вздыхает, а потом приподнимается на носки и целует в губы. Непривычно мягко и осторожно, так легко, как будто делает это впервые. Эта нежность между нами совершенно неправильная, и еще больше неправильным мне кажется то, что хочется ей поддаться.

Солливер Ригхарн — просто будущая первая ферна.

Но сейчас она — просто женщина, которой нужна поддержка. Поэтому я беру ее на руки и несу в спальню: осторожно, чтобы не зацепить поврежденное плечо. Так же осторожно опускаю на постель, на сторону, где откинуто покрывало.

Сам ложусь рядом, поверх.

Солливер поворачивается, пожалуй, слишком резко. Морщится от боли.

— Останешься? — спрашивает еле слышно. 

— Я все равно не сплю. Буду тебе мешать.

— Не спишь? — она приподнимает брови.

Качаю головой.

— Я с удовольствием буду не спать с тобой, — тихо произносит она, а потом добавляет: — Сегодня, пожалуй, это как никогда актуально.

Она кладет руку мне на грудь, поверх рубашки, и я ее не убираю. Напротив, сжимаю тонкие пальцы и спрашиваю:

— О чем хочешь поговорить?

Глава 13

Сосредоточиться не получалось. Кажется, впервые в жизни у меня не получалось сосредоточиться ни на чем, кроме покушения. Данные из отчетов Роудхорна складывались в цепочки и снова расходились — показания свидетелей, слышавших выстрелы и так или иначе видевших Солливер с охраной в парке, показания полицейских, первыми прибывших на место преступления. Солливер потеряла сознание, поэтому звонок был от Крэйда, не от нее — с ним связалась полиция.

На все это накладывались бесконечные заголовки новостных лент и лицо спящей Солливер. Я никогда в жизни не засыпал ни с кем рядом. Впрочем, рядом с ней я тоже не засыпал — после разговоров о ее детстве, о ее учебе и о том, как она решила стать моделью, когда поняла, что хочет быть независимой, а не выходить замуж за того, кого подсунет ей отец, Солливер все-таки заснула.

А я лежал, смотрел на высокие потолки и вспоминал ту единственную ночь, которую Лаура Хэдфенгер провела в моей квартире. Это было совершенно нелогично: думать о том, что она спала за соседней стенкой, и по какой-то странной иронии я устроил Солливер именно в своей спальне. Та постель так и осталась нетронутой, к ней, кажется, даже домработница больше не прикасалась — с тех пор, как последний раз застелила после ухода Хэдфенгер.