По ту сторону льда

Он откидывается на спинку кресла и продолжает смотреть на меня. Кто бы мог подумать, что в этом мальчике скрыта такая сила — если он действительно говорит правду (а по исходящим от него ощущениям в этом сомнений нет), он пойдет далеко. Проблема в том, что многие ставят чувства выше долга. Эти многие не понимают, какие последствия за собой могут повлечь их действия.

Ребенок Лауры Хэдфенгер, мой первенец, может стать отличным средством манипуляции. Странно, что Арден, с которым я долгие годы вместе учился, этого не понимал. Или не хотел понимать.

Давать в руки оружие против себя — не суть важно, кому: Халлорану, Бермаейру, Мировому сообществу, я не намерен.

Возможно, в том, что он говорит, есть рациональное зерно.

Возможно.

Пусть они все расслабятся — не только Хэдфенгер. Пусть расслабится тот, кто на самом деле вывез ее в Аронгару, пусть расслабится Эстфардхар.

— Хорошо, — говорю я. — Ваша свадьба должна состояться в начале лета. До этого вам с Мирденхардом предстоит разработать несколько альтернативных сценариев, по которым вы будете работать.

Я поднимаюсь.

— Не считая вашей основной работы, разумеется. Мне нужны от вас предложения по улучшениям и реорганизации, с последующим внедрением в самое ближайшее время. Вы уже знаете, почему ваш предшественник покинул пост?

— Потому что потерял Лауру Хэдфенгер.

— Смотрите глубже, ферн Роудхорн. Потому что основа всего, что мы с вами обсуждаем, как вы правильно заметили — это безопасность Ферверна и сохранение суверенитета, который очень многим не дает покоя.

Он кивает и выходит, а я набираю Крейда.

— Роудхорн на испытательном сроке, — говорю я. — Несмотря на то, что вы у него в подчинении, мне потребуется ваша характеристика.

— Что я должен делать?

— Просто не выпускайте его из вида. Задействуйте теневой протокол с привлечением Мирденхарда.

Теневой протокол — протокол проверки внутренней службы безопасности на случай, если что-то пойдет не так. В случае Роудхорна мне нужно убедиться, что этому парню я могу доверять. У него огромный потенциал — судя по тому, что я о нем знаю, и в том, что касается пламени, и в том, каких высот он может достичь. Гораздо больших, чем Стенгерберг.

Больше того, его план действительно может сработать — если он, разумеется, собирается его воплощать. Потому что помимо расслабленности Лауры Хэдфенгер, он таит в себе множество подводных камней: в частности, на свадьбе Роудхорна будет вся его родня и родня Ринары Рибельгар.

Мне бы хотелось верить, что он на моей стороне, но верить в данном случае я могу только себе.

Если Роудхорн решит помочь Лауре Хэдфенгер, его план все равно сработает для меня наилучшим образом. Потому что в этом случае она вернется ко мне сама.

Глава 12

Мне было нечем дышать, тело обволакивал холод. Холод, который долгое время был неотъемлемой частью моей жизни, втекал в меня, заставляя содрогаться от сводящих тело судорог. Смыкающаяся вокруг темнота давила, мешая сделать вдох. Снаружи, из-за глухой, звуконепроницаемой двери не доносилось ничего, хотя я знал, что отец с матерью ругаются.

— Дорнхард, он наш сын!

— Ему нужно научиться справляться с эмоциями, Хел. Иначе рано или поздно — когда меня с ним не будет — они его убьют.

Я знал это наверняка, потому что оно повторялось снова и снова, раз за разом, а потом, когда сила становилась мощнее, по моей коже ползла чешуя, запечатывая то ли меня от всепоглощающей силы пламени, то ли мир от меня.

Это повторялось снова и снова — как только я позволял эмоциям взять над собой верх. К восьми годам я полностью справился и с чешуей, и с эмоциями. Возможно, медики вроде Ардена и смогли бы установить истинную причину того, что со мной творится, но отец отказался делать это достоянием общественности.

— Они посадят его в лабораторию, Хел, и больше уже не выпустят, — цедил отец. — Это ты понимаешь?

Дорнхард и Хеллирия Ландерстерг были счастливой парой, родителями перспективных сына и дочери. Никто не знал, какую тайну они на самом деле скрывали.

Воспоминания из детства давно меня не беспокоили, но сейчас всплывали на поверхность рваными ошметками темноты, холода, страха. Бесконечной борьбы с собой. Откинувшись на спинку кресла, я рассматривал отделяющую меня от приемной дверь, раскатывая между покрытыми чешуей пальцами искры ледяного пламени.

«Существует вероятность, что Хэдфенгер тебе подсунули намеренно, Торн».

Я вспоминал те слова Стенгерберга снова и снова.

«Тебе лучше объясниться прямо сейчас».

Досье на Юргарна Хэдфенгера снова и снова вставало перед глазами. Идеальное. Безупречное. Не считая одного факта: за несколько дней до случившегося с Лаурой в ресторане он тайно встречался с представителем политической партии, лидер которой выступал ярым противником моей реформы.

Я дал Стенгербергу задание аккуратно это проверить, хотя до определенного момента не верил, что Хэдфенгер могла сыграть все то, что она говорила и делала. Зря.

Когда я почти готов был через это перешагнуть и двигаться дальше, она сделала то, что сделала.