По ту сторону нуля

То, что отравление было целевым, точечным, последние сомнения рассеялись, когда сегодня утром домохозяйка Таня, сообщил Гай, из магазина не вернулась. Собственно, она изначально была под подозрением. По крайне мере, с тех пор, когда выяснилось, что ни Степанов, ни Гай с Иланом не отравились, хоть и потребляли с Алексом ту же пищу.

Какое-то время Алекс раздумывал, не известить ли охрану о первопричине покушения, обнажившейся часом ранее (дабы избежать трений и кривотолков в будущем), но передумал. Из каких дебрей геополитики их подопечный, они не знали, находя его приятелем хозяина, попавшим в некий переплет. Не знал этого и сам Семен Натанович, хоть и представлял социальный калибр своего «квартиранта», взятого, как и он, заговором под защиту. Если отталкиваться от удельного веса его самого – владельца бизнес-империи, хоть и основательно потрепанной Кремлем, то более чем серьезного. Так что в контексте суперсложного шпионского проекта, в поле притяжения которого он (Алекс) с недавних пор угодил, охрана по незнанию могла банально наломать дров. Пойди ситуация вразнос, третьего похищения за полтора года, Алекс понимал, ему не пережить. Пусть идет, как идет…

Шум в коридоре. Дверь в палату отворилась, впуская квартет утреннего обхода, как это водится у врачей, с профессионально поставленной миной безразличия. Увидев крепышей рядом с больным, будто посетителей, глава процессии остановился как вкопанный: «Что это за базар-вокзал! Кто без спецодежды впустил?» Но тут, будто нечто вспомнив, достал из кармана халата какой-то список. Сверившись, сказал: «Ладно, коллеги, на обратном пути зайдем. Посетители – в коридор!» И был со свитой таков, прежде проводив убывающую охрану взглядом.

Алекс не успел и прилечь, когда увидел работягу лет сорока-сорока пяти с ящиком инструментов, прикрывающего за собой входную дверь. Будто нацеливается в санузел (душ с туалетом), но прежде рукой поприветствовал больного.

Алекса кольнуло, но в чем аномалия, он поначалу не понимал. Работяга двинулся в санузел и, зайдя внутрь, даже произвел несколько скрипов, казалось, разводным ключом. Тут Алекс сообразил, что его смутило. Работяга-то он только по затертой униформе. Выглядит же как подтянутый, по-аристократически уверенный в себе господин (постсоветского толка), умудренный нетривиальным знанием. Как говорится, белая кость и в потемках блестит.

Многофункциональный пациент все еще блуждал промеж аллюзий, когда услышал голос визитера, донесшийся из санузла:

– Господин Куршин, не заглянете сюда? Ради вашей же безопасности… Кричать через всю палату – привлечь внимание охранника. Это не в ваших и не в моих интересах…

– Завтра ведь грозились! – возмутился Алекс и опомнился: – Ах, да! Слово шпиона, точно девичья память. Лучше бы девулю – ту, что утром, живого манекена, прислали бы вместо себя. У сочинителей нередко проблема с женскими персонажами, я – один из таких. Посодействовали бы… Кстати, отправлять такую кралю на задание, таящее даже невинный контакт с мужчиной, как минимум, доплата за вредность. С учетом же веяний дня – не обойтись без полиса, покрывающего харрасмент…

– Меня предупреждали, что психотропные вещества чреваты словесным поносом, длящимся до недели. У вас, видать, то же осложнение, – заметил с горечью ряженый сантехник. И зловеще прибавил октаву: – Вы идете или на «помощь» нарываетесь!?

– Э-э, господин парашютист, я как-никак наполовину славянин. Могу ведь, как слышится, так и пишется… Благо накачали божественным ветром, – предостерег Алекс. И без тени сомнений двинулся к обидчику.

Когда Алекс возник в дверном проеме санузла, ряженый резко встал с колен, казалось, со всей серьезностью восприняв угрозу. Алекс же улыбнулся, как бы обращая свой эпатажный отклик в шутку, а может, так подчеркивая смехотворность конфликта, возникшего на ровном месте.

– Извините, господин Куршин, бес попутал, – искренне сокрушался ряженый, – учитывая ваш почтенный возраст хотя бы…

– Вот это – извиняться – вы зря, – не дал договорить не увядающего гонора престарелый петушок, – а то, паче чаяния, перестану воспринимать вас как сторону переговоров. Сморозить глупость, скорее, привилегия человека, чем недостаток. Да и если по-мужски, то рассосать конфликт хватает доброго взгляда, интонации. Большего и не нужно. Куда уместнее – вам представится. А то еще немного – и стенка на стенку сойдемся. Тыл что ваш, что мой крепкий…

Ряженый закивал, будто со всем соглашаясь. Слетал в палату, откуда принес два стула. Прикрыл в санузел дверь, хоть и не полностью. Усадил по-дружески Алекса, уселся в метре напротив и сам.

– Как бы вы не сглаживали мой прокол, еще раз примите извинения, – сухо произнес ряженый, должно быть, желая покончить с неудачной завязкой.

Алекс пожал плечами, транслируя: тебе так легче – ради бога.

Ряженый забурился в карман, откуда извлек нечто сродни полицейскому жетону; посередине трезубец, под ним номер и надпись полукругом. Но предъявлять его не стал – нервически протер бляху о свои давно не стираные штаны.