По ту сторону нуля

– Многого не ждите, – предварил отклик долгой паузой Алекс, – у меня с ними прочные, доверительные отношения. Если в двух словах, то это антиправительственный заговор самобытного постмодернистского толка. Кремль как таковой их интересует постольку поскольку, приоритет – эффективные, высокоприбыльные экономические проекты. Не будь режим ВВП столь одиозен, деморализован коррупцией, они бы интегрировались в механизмы экономики и управления, не помышляя о власти. Движение политизировалось, когда исчезла последняя надежда на реформы. При всем том заговор не исключает перехвата штурвала власти. Но только при наступлении следующих обстоятельств: управленческий хаос или досрочное сложение ВВП своих полномочий, к которому они, так или иначе, подталкивают. Но, пока этого не произошло, подполье довольствуется теми рычагами влияния, которые у него есть. Как мне представляется, таковых хватает… То есть между анархией революционного взрыва и неповоротливой автократией они выбирают последнюю, понимая: при резком транзите власти без новых «девяностых» не обойтись, что для экономики, культ их поклонения, губительно. Потому, в зависимости от конъюнктуры, они то топят режим, то бросают ему спасательный круг. Вот, собственно, и все…

– Ну что, любопытно, очень даже,– констатировал Гончарук. Встал и, обойдя стул, оперся о спинку. Уставился на Алекса, словно гипнотизируя или проводя некий психологический сеанс.

Алекс сморщился, гримасой передавая: как это понимать? С тобой все в порядке?

– Спасибо за экономию времени, господин Куршин, предложенная аннотация впечатляет, – заговорил Гончарук, опустившись на спинку локтями, – писатель есть писатель, но где наш, Украины, интерес, оговоренный в письме-знакомстве? Убей, не вижу!

– А-а, понял! – мгновенно откликнулся произведенный в референты пациент. – Вынь да положь мобилизационные планы Лугандонии и Крыма! Неважно имеются таковые в природе или нет. Это для начала, боевое крещение, так сказать…

Тут входная в палату дверь распахнулась, заставив ряженого выпрямиться – через зазор он видел, кто вошел, как и вошедший его.

– Алекс, где ты? – прозвучал настороженный голос Гая, бодигарда, остановившегося у входа с мобильным в руке и не находившего объект опеки.

– Здесь я, здесь! – засвидетельствовал верность прежним координатам Алекс. Раскрыв дверь санузла, обналичил себя полностью.

– Что ты здесь делаешь, стулья зачем? – еще больше напрягся Гай. – Прихватило, приступ?

– Успокойся, полный порядок, – Алекс замолк, как бы сглатывая слюну. Одолев конфуз, заулыбался: – Представляешь, дружище, единомышленника нашел, – Алекс указал жестом на работягу, – как и я, тридцать лет болеет за «Манчестер Юнайтед». Кто бы мог подумать – Рыбница и «Манчестер Юнайтед»? Спасибо, душу отвел… Хоть какая-то от больницы польза…

Гончарук переложил разводной ключ с одной руки в другую и застыл, услышав «Манчестер Юнайтед». То было единственное, что в диалоге на иврите он разобрал, но знакомое словосочетание запутало его еще больше.

Оставшись один, когда Куршин с охранником нежданно-негаданно из палаты вышли, он лихорадочно соображал, как быть. Контакт Алекса с охранником – наперекор выстроенной схеме – влек немедленную эвакуацию, невзирая на незавершенность миссии, давшейся с таким трудом. Даже если Куршин утаит факт вербовки, две грубые ошибки требовали мгновенного сворачивания операции: вопреки инструкции, группа поддержки не смогла придержать охранника в коридоре, и он зафиксировал неформальный контакт между сантехником и больным, который не мог не вызвать подозрения; огромное напряжение выстрелило и собственной ошибкой Гончарука – перенос стульев из палаты в санузел, которых по нормальной логике там быть не должно.

Оказавшись в коридоре, Гончарук увидел своих двоих парней, чем-то обеспокоенных. С вероятностью девяносто процентов можно было предположить, что предмет их беспокойства – он сам, прикрыть которого у них не вышло. Между тем Гончарук не сомневался, что сбой программы продиктован не их зевком, а чем-то экстраординарным. Как позже выясниться, телефонным звонком, буквально ужалившим бодигарда – он бросился в палату сломя голову. Сейчас Алекс и бодигард на лестничном пролете. Слившись с гаджетом, Алекс односложно отвечает.

В ту ночь Гончарук почти не спал, обсасывая детали операции, оборвавшейся на полуслове, все это на фоне шести месяцев нетривиальных усилий. Но переживал он не горечь поражения, а искрометный триумф. Отправной точкой тому стал перевод диалога на между Куршиным и охранником, как и вся запись предшествовавшей диалогу беседы. Но и до поступления перевода нечто подсказывало ему, что всё на мази. Спинномозговая чуйка не подвела, но она же и прорисовывала: невзирая на глубину проработки проекта, самоотверженность рабочей группы, он пока в цикле геодезических работ. Игра вдолгую, но за прошедший день он, глава проекта, в свой актив записал больше, чем за шесть посткрымских лет.

Глава 13

Балтийское море – Мальмё, Швеция, 27 марта 2020 г.