По ту сторону нуля

– Вот что Николай Степанович, в мое время за неисполнительность – даже в мелочах – песочили и не по-детски. Я даже специальный блокнот вел, где шифровал весь комплекс заданий – текущих, средне- и дальнесрочных, перепроверяя себя каждое утро. Если даже поручение буксовало, что в разведке сплошь и рядом, в нужный день и даже час я начальству докладывал, будучи порой в курсе, что тема из повестки ушла и даже закрыта…

Зная особенность своего шефа в дурном расположении духа нудить, Бондарев несколько раз кивнул и даже изобразил приличествующий моменту пиетет. При этом лихорадочно соображал, из какой неучтенной скважины пульсирует начальственный гнев, ведь какие-либо «задолженности» за собой не припоминались.

– Три месяца палец о палец ты не ударил, я даже исходную дату помню – 1 января, – продолжал водить смычком по нервам Бондарева президент.

– Выходной же был… – взывал к справедливости обескураженный подчиненный.

– У тебя, силовика, выходной – скорее, роскошь, чем привилегия, – эксплуатировал начальственные штампы ВВП. – Главная беда твоя в том, что ты и столь приметную дату не помнишь…

Тут Бондарева проняло: в первый день Нового года некто шокировал АП и ФСБ звонками, информировавшими: Алекс Куршин и Олег Степанов нашли пристанище в подпольной гостинице на территории контингента российских миротворцев в Приднестровье. Кто такой Алекс Куршин в АП, кроме Бондарева, никто не знал, не считая, разумеется, Отца нации. ФСБ Куршин был знаком сугубо фрагментарно – по похищениям в Москва-Сити и из посольства Израиля.

При этом в налете на гостиницу-призрак контрразведку в первую очередь интересовал Олег Степанов, сумевший их, настоящего монстра, переиграть. Пусть некоторые в Конторе и понимали: без запродавшейся дирекции перевод Степанова под домашний арест вряд ли был возможен.

– Так точно, Владимир Владимирович. Разумеется, – непривычно зачастил словами Бондарев. – Алекс Куршин. Да, он. Всем бы память, как у вас… Хотел доложить…

– А есть, что? – сел на своего излюбленного конька «Скепсис» президент.

– Как всегда, Куршин в своем репертуаре, – оживился Бондарев. – Силен на сюрпризы. У них, умников, это в крови… Ну да ладно. Последние три месяца пропущу, отмечу только: каких-либо статей под его именем за этот период не выходило. До позавчера. Так вот, статья эта такая, что всем статьям статья! Сразу двух УК, нашего и шведского! Их статья – незаконное пересечение Куршиным шведской границы. Наша – предумышленное убийство…

– У тебя все в порядке, Николай Петрович? – сомневался в здравомыслии персонала президент. – Кто кого убил? Надеюсь, не Куршина? Он убить не мог, это точно.

– Прошу прощения, Владимир Владимирович. Тут обычных слов мало. За фантазией Куршина – влипать в истории – не угнаться, – уверял в своей вменяемости советник по силовому блоку. – Подробностями нагружать не хочется. Одна другой глупее…

ВВП с кислым видом помотал головой, передавая: как с вами нерадивыми работать?

– Хорошо, попробую начать с итогов и членораздельно, – робко предложил Бондарев. Набравшись духа, продолжил: – По мне, узловых моментов двое: Куршин похищен очень крутыми парнями, частниками, предлагающими его обменять на сына гендиректора «Эриксон», который надолго присел у нас за предумышленное убийство. Во-вторых, он внесен в глобальную сеть западных разведсообществ как лицо, которое при пересечении границ рекомендовано задерживать.

– Распоясались партнеры в хлам, скоро наших спортсменов красть будут… – пробубнил себе под нос президент.

– Что вы сказали, Владимир Владимирович? – невольно придвинулся к монарху придворный консультант, не расслышав.

– Сказал я, вернее, спрашиваю: гуляя как трофей туда-сюда обратно, Куршин, чем с той стороной делился? Эхо доносилось или чего-нибудь серьезнее?

– Озадачили вы меня, Владимир Владимирович, – выдержав паузу, откликнулся Бондарев. – Нет, изумили. Благодаря вам дошло: это же надо – всё от всех скрывать? Ведь даже крох компромата – при столь частой смене хозяев – он не обронил. В том числе на них нам. Во дает, цензор от рождения!

– Всем бы брать с него пример, заметь, Коля, иностранец, – удовлетворенно хмыкнул президент. И будто, между прочим, уточнил, у кого концы нынешнего инцидента с Куршиным. После чего объявил якобы главную причину аудиенции: политический кризис, стремительно вызревающий в Беларуси.

Глава 15

Финляндия, 30 марта 2020 г.

Он спал так сладко только в семьдесят седьмом, в первую после демобилизации ночь, и полтора года назад, угодив после запоя в реанимацию, накануне Одиссеи. Между тем контур внешнего мира то и дело обнажался, захлопываясь, правда, почти сразу. Первая вспышка – в коридоре вагона, точка обзора – инвалидная коляска. Затем новый ракурс – чуть припорошенная снегом платформа, пересекаемая на тех же колесах; объявления на незнакомом, похоже, из угро-финской группы языке. Чуть позже пересадка во внедорожник, петляющая в заснеженных горах дорога, жизнерадостное солнце, финская в устах эскорта речь.