По ту сторону синих гор (СИ)

Сжав девушку в своих объятьях, Бьёрн прижался щекой к её макушке, впадая в состояние похожее на транс от ощущения её близости у своего сердца. Словно именно здесь было её место.

-               Долгие годы я так боялся опять потерять то, чем дорожу больше всего, что запретил себе любить, - прошептал он. - Но это не значит, что я перестал верить в существование этого чувства. Если бы я хотел получить только наследника, я взял бы тебя в нашу первую ночь. Неужели ты этого не поняла?

Рейна не ответила. Молчала, но уже не плакала. Бьёрн почувствовал, как тело её расслабилось в его руках, и голова доверчиво прижалась к плечу.

Было что-то будоражащее и необычное в том, что она вот так, свернувшись калачиком, будто маленькая девочка, ютилась у него на груди. Бьёрн боялся пошевелиться, чтобы её не спугнуть.

Спина и подогнутая нога от неудобной позы уже совершенно затекли, когда, чуть наклонив голову, он наконец решился посмотреть Рейне в лицо, и понял, что она спит.

Растерянно моргнув, оэн осторожно переместился вместе с ней по кровати, опираясь спиной о стенку и устраивая девушку у себя на коленях. Плотнее подоткнув вокруг неё тёплое одеяло, Бьёрн долго рассматривал спящую у него на руках жену, а потом тихо и безысходно вздохнул:

-               Женщины... Как вас понять?

Мне редко снились красивые и цветные сны. Сегодняшний был особенным. Я стояла в ярком пучке света посреди синего сияющего пространства и наблюдала за тем, как сквозь меня течёт время. Как горы меняют свой рельеф от ветра, снега и дождя; как восходит и заходит солнце, а день сменят ночь; как пересыхают или наполняются водой реки; как рождаются и умирают люди, проходя мимо меня бесплотными тенями и оставляя мне на память о себе часть своих знаний, чувств и воспоминаний.

Я слышала обрывки чужих фраз, шорох падающей листвы и песню вьюги. Я чувствовала дым костров, пряный запах распускающихся почек и сырость земли после сошедших с неё снегов.

Чьи-то ласковые невидимые руки мягко гладили меня по голове, и певучий женский голос, похожий на журчанье горного ручья повторял:

-               Смотри, Рейна! Ты часть этого мира! В тебе его кровь и память. В тебе его свет и жизнь. В тебе его магия. В тебе моя сила, девочка! Не забывай об этом...

Я повернула голову, разглядывая место в котором оказалась, с ошеломляющей ясностью понимая, что знаю, где нахожусь. Только теперь, вместо вымораживающего холода я чувствовала лишь благословенное тепло, пронизывающее каждый дюйм моей кожи.

Шорох гравия за спиной заставил обернуться, и я поджала губы, переводя тяжёлый вздох.

Из ультрамаринового сумрака выступил огромный чёрный зверь. Синие глаза неестественно ярко сияли на его лохматой морде. Взгляд у них был точь-в-точь как у побитой собаки, и я отвернулась, не в силах его выдерживать.

Кайген виновато заскулил, бесшумно подкрался ближе, елозя своим мокрым носом мне по ладони.

Я злилась на него, не испытывая никакого желания понимать и жалеть.

Сложив руки на груди, я отступила в сторону, сердито прошептав:

-               Уйди.

Зверь снова жалобно заскулил, потоптался на месте и бесцеремонно уткнулся мордой мне в живот, громко сопя и согревая жаром своего дыхания.

Невыносимо. Чувствовать его эмоции и раскаяние было просто невыносимо. Безжалостно его оттолкнув, я припечатала напоследок надоедливого зверюгу холодным взглядом и он вдруг завыл. Душераздирающе. Словно звал и умолял кого-то его услышать и откликнуться.

Его вой проникал до самого нутра, выворачивая меня наизнанку. Я испытывала желание заткнуть уши и завыть в ответ, а когда попыталась это сделать - проснулась.

В сером предрассветном сумраке сонно струился свет из окна. Он сглаживал углы, смягчал цвета и размывал чёткость форм.

Просыпаясь, я всегда зябко куталась в одеяло, чувствуя, как остывший за ночь в комнате воздух пытается отвоевать у меня сохранившееся тепло.

Сейчас что-то было иначе. Меня опутывал жаркий кокон. Живой, мягкий и тихо сопящий.

Поморгав, я поняла, что горячей грелкой служит обнимающее меня тело мужа, в расслабленном состоянии совершенно не кажущееся таким уж жёстким и твёрдым.

Странно, но я совершенно не помнила, как уснула. Зато хорошо помнила всё остальное.

Поморщившись, я чуть поёрзала пятой точкой, пытаясь понять, ощущаю ли прежний дискомфорт, а не почувствовав между ног ни зуда, ни жжения расслабилась и уткнулась взглядом в потолок.

Да уж... И что только некоторые женщины находят в близости с мужчиной? Больно, мокро, липко, дискомфортно. Помнится, фрейлины во дворце, обсуждая эту тему между собой, рассказывали о какой-то вершине блаженства и о размерах мужских достоинств... Притворы!

Интересно чтобы они запели, достанься им в мужья кайгены, а не эринейские вельможи, почти вдвое уступающие крепким обитателям Сивильгарда в габаритах?

Я повернула голову, разглядывая заросшее тёмной щетиной лицо мужа. Даже во сне оно не утратило своей суровости из-за хмуро пролёгшей между бровей складки, пересекающих левую щеку шрамов, и тёмной гривы беспорядочно всклоченных вокруг головы волос.