По ту сторону Войны (СИ)

— Воды… пожалуйста, — едва слышно прошептал парень просьбу на немецком, и, видя, что она не понимает, повторил слово «вода» по-французски. Благодаря учебе на первом курсе и скудному общению с местными, которых они встречали на своем пути, у него имелся небольшой словарный запас.

Франц медленно прикрыл глаза, с трудом выдыхая воздух. Голова была тяжелой, но все же он заставлял себя думать. Если он угодил в плен, надо было дать понять, что он ничего полезного не знает и, что еще важнее, он не опасен. Впрочем, если именно эта девушка занималась им, она могла понять, что он сейчас самостоятельно подняться не может, не говоря уже о более серьезной угрозе.

Краткий мужской крик ворвался в чуткий сон француженки, пробуждая ее. Беатрис открыла глаза, устремляя взгляд на мужчину, и плавно и медленно села. Голова слегка кружилась от усталости — беременность отнимала много сил, и де Валуа не привыкла за эти несколько месяцев, что надо пересиливать себя и перенапрягаться. До сих пор она успешно уберегала себя от чрезмерных нагрузок. Но простонавший немец, лежащий на жестком ковре у печи, жизнь которому ей все-таки удалось спасти, нуждался в уходе и заботе.

Потревоженная беспокойством «пациента», Беатрис настороженно следила за каждым движением солдата, закутавшись в шаль, что соскользнула с ее плеч, когда она проснулась. Самого Франца явно мучила жажда, судя по тому, как он пытался заговорить с ней сухими губами. Это предположение подтвердилось, когда он произнес:

— Wasser…bitte, — Беатрис слегка улыбнулась мужчине и осторожно покачала отрицательно головой, показывая, что не знает немецкого языка. К ее удивлению, чужак повторил по-французски, — Eau…

Француженка кивнула, а ее неожиданный гость снова закрыл глаза, тяжело дыша. Беатрис подошла к столу и налила из кувшина в чашку немного воды. Отваром поить мужчину пока было нельзя — реакция организма была бы непредсказуемой. Девушка решила сначала проверить, как отреагирует тело солдата на простую питьевую воду. Де Валуа приблизилась к Францу и, мягко опустившись на колени подле него, приподняла его голову, поднося к губам чашку. Боялась ли девушка его? Да, несомненно. Но сейчас мужчина мог едва шевелиться, жар отнимал у него силы. Француженка предполагала, что это ненадолго, но на данный момент бояться было нечего.

Пока солдат пил из ее рук, Беатрис смотрела на его лицо. Когда она обрабатывала его рану — ей было не до того, а после она была слишком уставшей. И только вот сейчас она хорошо разглядела черты его покрытого светлой щетиной лица, цвет волос — почти совершенный блонд, очертание губ, которые за время войны явно разучились улыбаться. То, что она увидела, не отталкивало и не пугало, даже немного успокаивало. Франц утолил свою жажду и почти сразу снова провалился в забытье, но Беатрис успела стянуть с себя шаль и, свернув ее, подложить мужчине под голову. Теперь она была уверена, что он выживет. А когда сможет встать на ноги, она положит его в спальне. Сейчас ей мужчину просто не поднять…

Беатрис смотрела на снова заснувшего немца, укрытого одной ее шалью и лежащего на другой вместо подушки, и слегка улыбалась. Она радовалась тому, что он будет жить. И какая разница, что он с вражеского фронта? Он человек. А человеческая жизнь дороже нации.

Француженка подбросила в печь последний запас древесины и, еще раз проверив солдата и положив на его лоб заново смоченное в холодной воде полотенце, покинула комнату. Усталость никуда не делась, спина болезненно ныла, а утром надо будет идти за хворостом и дровами, если они не хотят околеть в доме. Беатрис легла в свою постель, не раздеваясь, и укрылась тонким одеялом. Последней ее мыслью была привычная «молитва-досье», к которой сегодня добавилось «Приютила немецкого солдата, спасла ему жизнь», и молитва за жизнь мужа, где бы он ни был.

Медленно и осторожно девушка приблизилась к солдату. На бледном лице ярко сияли живые, добрые глаза. Такие глаза не могли принадлежать худому человеку. Голова была тяжелой, но Франц понял, что обязан ей жизнью. Судя по всему, это она принесла его сюда и перевязала, не дав истечь кровью. Интересно, кто она? Как ее зовут, и почему она помогла ему? На его вопросы она только покачала головой и окончательно убедила его в том, что он на вражеской территории и судьба его довольно туманна. Однако все это было не важно, особенно, когда девушка осторожно приподняла ему голову, давая напиться. Холодная вода показалась очень вкусной, и немец жадно проглотил живительную влагу, выдохнув. Он чувствовал прохладные пальцы француженки на своей коже, чувствовал исходящий от нее запах — теплый, сладкий, родной. Он хотел еще что-то ей сказать, но слабость снова навалилась на него, и он едва слышно выдохнул, снова теряя сознание:

— Danke…[1]