По ту сторону волков

Беженский блюз

В десятимиллионном городе у каждого есть жилье,

Хоть особняк, хоть конурка — главное, что свое:
Но не для нас, дорогая, нам здесь пристанища нет.

Мы жили в стране, которая была для нас всех милей,

Теперь лишь над картой Европы мы можем взгрустнуть о ней:
Заказан для нас, дорогая, возврат в родную страну.

На деревенском кладбище в нашей родной стране

Тис расцветает снова по каждой новой весне:
Но не оживут, дорогая, просроченные паспорта.

Консул по столу грохнул, не дослушав меня до конца:

«Без паспорта, юридически, вы мертвей мертвеца!»:
Но мы ведь живем, дорогая, мы ведь с тобой живем.

В Комитете по беженцам вежливо я был выслушан; но в свой черед

Они меня попросили обратиться к ним, через год:
А сейчас как нам быть, дорогая, куда нам сегодня пойти?

Пошли на митинг — оратор был злобен: «Закрыть им въезд!

Иначе они нас выпихнут с наших рабочих мест!»:
Он о нас говорил, дорогая, он о нас с тобой говорил.

Ты слышишь? — в ушах от грома ломит, Гитлер гремит

Над всей Европой: «Каждый из них должен быть убит!»:
Он нас с тобой, дорогая, он нас имеет в виду.

Ухоженный пудель в жакете гуляет, а хитрый кот

В полуприкрытую дверку, не зля никого, прошмыгнет:
Ведь, дорогая, никто из них не еврей, не немецкий еврей.

Спустились к портовой гавани, смотрели с пристани вниз,

Где плавали рыбы, свободные от паспортов и от виз:
В трех метрах от нас, дорогая, всего лишь в трех метрах от нас.

В лесу мы завидуем птицам: легко им петь на ветвях,

Не зная, что значит политика, не зная, что значит страх:
Не зная того, дорогая, чем разумна разумная тварь.

Уснул я, и мне приснилось в тысячу этажей

Здание, с тысячью окон и тысячами дверей:
Но нашу дверь, дорогая, мы бы зря там стали искать.

А на необъятной равнине, запорошенной снежком,

Всю местность десятки тысяч солдат прочесывали кругом:
Ища нас с тобой, дорогая, в погоне за мной и тобой.

1939

* * *