По ту сторону занавеса

– Значит, осталось задать вопрос только мисс Юлии. У Ван Горна и Джессупа безупречное алиби. Кстати, вам не кажется странным поведение Алана Джейнса? Рвется уехать любой ценой и вообще пребывает в возбужденном состоянии. И, между прочим, далеко не факт, что убийца Денни Майо и Шейлы Фейн – одно и то же лицо.

– Алан очень ревнив, – заговорил Тарневеро. – Вполне вероятно, что, заметив у любимой женщины цветы, присланные кем-то другим, он потерял голову и натворил…

– Его алиби безупречнее, чем у всех остальных.

– Вы сделали такой вывод, взглянув на часы Шейлы? Позвольте спросить, внимательно ли вы их изучили?

Ни слова не говоря, инспектор встал и направился к телу актрисы. Осторожно сняв у нее с руки браслет с часами, он положил их на расстеленный носовой платок.

– Вот, восемь часов две минуты.

Вместо ответа Тарневеро притронулся к кнопке часов через тонкую ткань платка. Минутная стрелка тут же сдвинулась с места.

– Смотрите, – торжествующе произнес прорицатель. – Преступник, выдвинув кнопку завода, перевел стрелки, но оставил ее как есть, не возвратив в первоначальное положение. Думаю, излишне объяснять, что это означает.

– Вы прирожденный детектив! Благодаря вашей помощи очень многое скоро прояснится.

– Посудите сами, – продолжал Тарневеро, кладя браслет с часами на столик, – убийство произошло вовсе не в восемь часов две минуты. Злодей перевел стрелки и разбил часы, чтобы у нас создалось впечатление, будто здесь происходила борьба. Вот почему на стекле, лежащем на крышке столика, появились трещины. Преступник не нашел ничего лучше, как ударить по столику часами.

Чарли Чан внимательно посмотрел на пол.

– Но тогда здесь должны быть осколки.

– Да, они бы там были, если бы убийца не поступил, как вы сейчас: он точно так же завернул часы в платок. Поэтому осколки остались там, и об их местонахождении приходится только гадать.

– Ваша проницательность повергает меня в полнейшее отчаяние, – развел руками инспектор Чан. – Еще немного, и я, малодушный человек, решу подать в отставку.

– Все с удивительной легкостью представили свои алиби, – продолжал Тарневеро. – Именно поэтому у меня и закралась мысль, что убийство произошло в другое время. К счастью для нас, преступник волновался и допустил эту небольшую промашку.

– Значит, все имеющиеся алиби, включая, между прочим, и ваше, мистер Тарневеро, разом рухнули. И у нас нет другого выбора, как начать все сначала. Но сперва мне надо дождаться машину, которая увезет тело Шейлы Фейн в морг, и закрыть павильон, пока не приедут дактилоскописты. Их уже вызвали.

Вернувшись в дом, они застали гостей все в тех же шезлонгах. Юлия выглядела заплаканной. Джим, судя по всему, с удовольствием принял на себя обязанности утешителя. Отдав девушке ключ от садового павильона, инспектор Чан принялся расхаживать по гостиной с самым задумчивым видом.

– Разве вы не собираетесь осмотреть спальню мисс Фейн? – напомнил ему Тарневеро.

– Мне нужно сделать нечто более важное.

Проведя несколько раз ногой по ковру, Чан неожиданно наклонился и картинным жестом откинул угол прочь. На полу белел конверт, который совсем недавно предательски вырвали у него из рук.

– Наш противник действует чересчур поспешно, поэтому не имеет возможности проявить свойственные ему ум и находчивость, – торжественно объявил китаец.

– Да, это и в самом деле письмо Шейлы. И оно предназначено для меня! – воскликнул Тарневеро.

– Позвольте напомнить вам, что до окончания расследования все преимущества остаются за полицией.

– Один раз вы уже блистательно потеряли все свои преимущества, – заметил Тарневеро с едкой иронией.

– Мудрый не тот, кто никогда не совершает ошибок, а тот, кто исправляет их, идя дальше, – возразил Чарли Чан, доставая из конверта исписанный листок бумаги. – На этот раз прав я: здесь нет ничего ценного для следствия, – добавил он, протягивая письмо прорицателю.

Тот торопливо пробежал глазами буквы, написанные крупным размашистым почерком: «Мой дорогой Тарневеро! Прошу Вас, забудьте о том, что я Вам наговорила этим утром. Я совершенно обезумела. Мне невыносима сама мысль, что я должна буду отказать бедному Алану. Может быть, и мне когда-нибудь удастся обрести хоть немного счастья. Я так тоскую о нем! Вечно Ваша Шейла Фейн».

– Бедная Шейла! – воскликнул Тарневеро. – Если бы я знал, разве я решился бы настаивать? Это письмо не представляло никакой опасности для убийцы Денни Майо.

Не успел инспектор Чан ответить, как в комнату вошел Касимо и с торжеством выложил на стол горсть бумажных обрывков, среди которых явственно проглядывал зеленый картон.

– Это было спрятано в вазе.

– Вот как, – задумчиво произнес Чарли Чан. – Преступник уничтожил фото, из-за которого плакала мисс Фейн. Не потому ли, что на снимке изображен он сам?